Младшая сестра Смерти - стр. 3
– Иди открывай. – Мачеха протягивает связку ключей.
Я подхожу к воротам и озираюсь в поисках замка, но его нет. Запоздало понимаю, что не уточнила у Крис, какой нужен ключ, а их, между прочим, восемь. Плюс непонятный крохотный пульт, будто от мышиного телевизора.
Даже если я обнаружу замок, подбирать ключ, с моей-то везучестью, я буду очень долго.
Уже собираюсь позвать мачеху, но тут из-за решетки раздается:
– Ждешь кого-то?
Сквозь прутья смотрит парень. Он похож на уставшую птицу: круглые глаза под приспущенными веками, хищный нос с горбинкой и растрепанные перья волос. Теневые полосы от забора расчерчивают его лицо.
«Сокол в клетке», – мелькает в голове, а вслух я мямлю:
– Хочу открыть ворота.
– Силой мысли? – Парень хмыкает и толкает калитку. – Используй пульт.
Так вот для чего нужен мышиный пультик! Никогда бы не догадалась.
– Грипп, ну долго еще? – негодует Крис.
– Грипп? – слышу я над самым ухом.
Вздрагиваю и роняю ключи. Когда парень-птица успел подкрасться ко мне? Он приседает, подбирает связку и нажимает на кнопку. Раздается щелчок, и ворота медленно открываются. Мы отходим в сторону, пропуская машину. Парень стоит совсем близко, и я чувствую запах кожи от его косухи. Вкладывая связку ключей в мою ладонь, он вполголоса спрашивает:
– Ты беленькая? – Глаза не мигают, лицо напряженное.
– В смысле? – Я невольно хватаюсь за лицо: щеки побледнели?
– Фамилия у тебя Беленькая? Ты внучка Нонны Юрьевны?
– Нет. Я Петрова. – Вот уже два года, как я ношу бабушкину фамилию, а произносить ее по-прежнему непривычно.
Брови парня взлетают. Взгляд становится цепким и внимательным. Черты заостряются. Будь у него крылья, они бы сейчас распахнулись за спиной. Вылитый хищник, углядевший мышь-полевку.
Мне не по себе. С трудом удерживаюсь, чтобы не отвести глаза и не попятиться.
Нет, не дождется. Распрямляю плечи и с вызовом смотрю ему в лицо.
– Грипп Петрова. – Парень-птица растягивает губы. – Какое литературное имя.
– В смысле? – повторяю я.
Он хмыкает, пожимает плечами и уходит.
Пока я бреду через арку двора, длинную и низкую, словно тоннель, меня не покидает тревожное чувство. Парень-птица знает, кто я? Он удивился, услышав мою фамилию, а потом, кажется, вышел из себя – пусть и всего на мгновение. Может, он знал бабушку? Или просто почувствовал угрозу? Тут что-то не так.
От параноидальных мыслей меня отвлекает Крис.
– Предлагаю взять самое необходимое, а за остальным спуститься завтра, – говорит она, выглядывая из-за дверцы багажника. – Вряд ли в доме есть лифт, а надрываться не входит в мои планы. В них входят только пицца и вино.