Младшая сестра друга - стр. 14

– С луком и яйцом пирожки, – вдогонку уточняет Марк.

Мама угукает, и звонок прерывается.

Марк отлипает от меня, и мне становится легче дышать. Хотя спину сразу охлаждает вечерний воздух.

Проходим на участок. Все аккуратно: ни травинки, ни соринки.

Деревья с черешней, яблони, груши. Теплица в центре участка и несколько грядок с овощами.

Вот и помидорки уже зреют.

От такой красоты у меня аж в желудке громко урчит. Хорошо, что Марк успевает отойти и не слышит.

Без тепла Марка становится неуютно. Ежусь и растираю плечи. Он тут же оборачивается, как чувствует.

– Замерзла?

– Нормально, – мотаю головой.

– Ага, я вижу.

Марк стягивает своё худи и протягивает мне. Мешкаю несколько секунд, но вечерняя прохлада дает о себе знать.

Выхватываю кофту и с тихим выдохом окунаюсь в сохранившееся тепло Марка. И в его запах.

Блин, это просто какой-то бред — так реагировать на парня, с которым один раз поцеловалась и настроила себе в голове замков воздушных. А парень отвернулся.

Фу такой быть, Борзова!

– Ну ты сама все слышала.

– Ага, слышала. Продажная ты душонка, Марк.

Он удивленно вскидывает брови.

– Я просто люблю бабулю.

– Ага, и пирожки.

Губы дергаются, и от этой его озорной улыбки я готова превратиться в лужицу.

Ну почему он такой?

– Просто в армии-то меня никто пирожками не кормил. А я люблю повеселиться, особенно пожрать, – улыбка становится шире.

– Давай уже поливай свои огурцы, а то скоро потемнеет.

– И что? – пожимает плечами. – Тут есть свет.

– Ну ты учти, что я дома не была почти год. Мама соскучилась, вероятно.

Марк ничего не отвечает. Только странным взглядом окидывает.

– Вот на фига их постоянно прятать? – выносит бухту шланга.

– Так украсть могут. Сам же вот приехал сюда проверять, чтобы никто не лазил по участку.

Марк громко цыкает.

– Да кому тут что надо?

– Ну не скажи, – срываю с дерева черешню и с наслаждением съедаю.

Соскучилась по нашему теплу. Лето, солнце, овощи и фрукты рано спеют. По два урожая даже успевают дачники и садоводы снять.

Красота. Не то что в Северной столице. Дожди, мрак.

Даже от воспоминания вздрагиваю.

– Своё оно всегда вкуснее. А когда это на халяву, вообще красота.

Марк смеется.

– Так когда на халяву – это уже не свое.

– Это мелочи жизни. Для некоторых, – срываю ещё черешенку и со стоном прожевываю.

– Да нарви и поешь спокойно. Чего ты как воришка, – Марк опирается на теплицу.

– Так давай я соберу, она же осыпется. Маме отвезешь.

Не знаю, с чего вдруг я такая сговорчивая стала. Видимо, просто стало жалко ягоду.

Марк округляет глаза.

– Хочешь, чтобы меня выперли из дома с этой черешней? Мама вчера только приперла два ведра. И то вон не все собрала. О!