Младенец Фрей - стр. 6
Но она не смогла удержать любовника, не успела догнать его, и потому, когда Леонид Саввич, чувствуя себя страшно виноватым, провалившим любовный экзамен, отполз от нее, освобождаясь от объятий, она произнесла трезво и деловито:
– Ну, ты не Геркулес! Я только разогрелась, а ты уже! Разве так можно?
– Простите, – сказал Леонид Саввич и сразу вспомнил о блоке без надписи и марке Леваневского с маленькой «ф». Вряд ли теперь, понимал он, ему отдадут эту коллекцию. Он так опозорился…
Антонина вздохнула, подумала, вздохнула вторично и неожиданно для Леонида Саввича провела мягкими губами по его плечу, по шее, уху и произнесла:
– Не расстраивайся. Дай бог, не последний.
– Простите, – сказал Леонид Саввич.
– За что? За то, что ты на меня набросился? За попытку изнасилования в номере люкс гостиницы «Украина»? Ну, за это пусть тебя жена критикует.
Менее всего Леонид Саввич рассматривал происшедшее как попытку изнасилования. Так он и сказал:
– Простите, но я вас очень уважаю и совсем не хотел вас обидеть.
– Неужели не хотел? Ну и дурак. А я люблю, когда меня насилуют. И лучше коллективом, чем индивидуально. – И она рассмеялась. – Еще выпьешь?
И тут Леонид Саввич понял, что на него не сердятся. Даже шутят.
Трудно представить себе градус благодарности, которая наполнила его небольшое лысое тело. Подобного счастья он не испытывал никогда в жизни… Если бы его попросили объяснить, в чем же то самое счастье заключалось, он бы развел руками, показывая, каким оно было широким. Ощущения возникали не от воспоминаний, а от образа женщины, которая сидела рядом с ним на кровати и, совсем его не стесняясь, выдавливала прыщик на розовом округлом бедре.
– Выпью, – сказал Леонид Саввич. – А вам… тебе не было неприятно?
– Мне было недостаточно, – ответила Антонина. – Себе налей и меня не забудь.
Леонид Саввич поднялся с постели и чуть не упал, так весело и быстро кружилась голова. Он зажмурился и подождал, пока она перестанет вертеться.
– А ты где вообще работаешь? – спросила Антонина.
– В Институте специальных биологических проблем.
– А есть и неспециальные? – пошутила Антонина.
– У меня редкая работа.
Леонид Саввич налил ей чистой водочки, а себе виски. Он уже почти пришел в себя, и его все более тянуло открыть снова альбом и убедиться, что блок ему не причудился.
– Признайся, птенчик, – умоляла Антонина. – Меня прямо щекочет узнать, что ты делаешь в своей академии.
Нет, ноги слабые. Леонид Саввич сел на край дивана, и его рука непроизвольно потянулась к альбому.
– Это не совсем академия, – сказал он. – Мы занимаемся некоторыми биологическими проблемами.