Младенец Фрей - стр. 10
– Ты чай будешь пить?
– Иду, сейчас иду.
А жена начнет канючить, какая глупая учительница поставила Дениске двойку и как беспардонно ведет себя сосед по лестничной клетке, который открыто и нагло водит к себе девиц. Понимаешь – девиц. Он оскорбляет наш лифт.
«Ну уж лифт…»
«Ты был бы счастлив оказаться на его месте! По глазам вижу, что счастлив. Но я тебе такого шанса не дам, и не рассчитывай».
«Нет, – подумал Леонид Саввич. – Обман может раскрыться. И тогда вся надежда на будущие встречи с Антониной рухнет. Нужен ли ей мелкий жулик? А если у нее будет ребенок? Нет, об этом думать даже наивно, такая женщина, как Антонина, отлично умеет предохраняться. Лучше оценить все в половину стоимости…»
Ночью он проснулся от гениальной идеи. Он подменит только одну марку – Леваневского с маленькой буквой. А блок оставит как есть. Зато предложит две тысячи…
Соня храпела. Она спала на спине и храпела. Леонид Саввич принялся переворачивать Соню на бок, она сопротивлялась. В соседней комнате забормотал во сне Дениска. Это же ужас – прожить жизнь в двухкомнатной хрущобе! Без перспектив.
Но где взять две тысячи?
Соне ничего сказать нельзя, она этого не переживет. Ей вообще несвойствен риск. А не рискуя, ты никогда ничего не заработаешь.
Утром он опоздал на работу, потому что ждал, пока уйдет Соня. Она повела мальчика в школу.
Леонид Саввич полез в домашний сейф – коробку из-под кубинских сигар за книгами на второй сверху книжной полке. Коробки не было.
Ну и хитрюга! Заподозрила! Перепрятала.
Он знал, куда Соня перепрятывает. Когда-то прочел в записках следователя, что мужчины прячут деньги в книги, а женщины – в белье. По крайней мере у них дома это правило срабатывало.
Леонид Саввич отыскал коробку под простынями.
Оставил там двести долларов. Остальное изъял. И поехал в институт.
Длинная узкая комната архива примыкала к институтской библиотеке.
На все про все – один работник, Леонид Саввич. Раньше было трое, но сейчас пришлось сократить.
Институт содрогался под угрозой ликвидации. Хорошо еще, что в сердце у самых главных чиновников страны таилась явная или тайная тревога: «Если все вернется, как я посмотрю в глаза товарищам по бывшей партии?»
Поэтому институту отыскивали деньги на существование, на поддержание лаборатории и даже на заграничные командировки, потому что по всему миру раскиданы мавзолеи и гробницы, где лежат нетленные диктаторы. Правда, число их уменьшается – то где-нибудь в Афганистане, то в Чаде развенчивают очередного вождя всех народов и кидают в яму. Если остаются должны институту, то никогда не возвращают долгов.