Мизанабим - стр. 23
Четыре, пять, шесть…
Половина пути была пройдена, когда её позвали по имени.
– Ну-ура-а, – певуче и протяжно. Не женский голос и не мужской, не молодой и не старый. К нему тут же присоединился второй. Зажать уши она не могла: если отпустит канат, может оступиться. Воды реки не глубоки, но служат границей двух миров – реин-ма и реин-ги. Она сама была канатом – тонкой верёвкой, натянутой между царствами живых и мёртвых.
Семь, восемь…
– Оглянис-сь, – шептал голос, – твой ка-сеф далеко, не ищи его здес-сь.
Нога провалилась в пустоту, и Нура упала на колени, неловко подвернув лодыжку.
– Где?.. – вырвалось помимо воли. – Где мне искать?
Голоса победно взвыли. Она нарушила наказ Сатофи: заговорила с духами, и те не отпустят её просто так.
– От ржавых цепей… – раздалось над самым ухом.
– …до подземного храма.
– Под водой и там, где кончается суша.
– В чёрном сердце зреет яд: есть те, кто увидит, и те, кто закроет глаза.
Голосов стало больше, они сплетались в звенящий хор, и Нура, не выдержав, открыла глаза. У духов не было лиц. Только безглазые подобия, похожие на вылепленные из глины маски.
– Я хочу увидеть! – выкрикнула он прежде, чем осознала.
Сатофи говорил, что духи могут являться в разных обличьях. Они желают тебе добра, другие – смерти. Но лишь те из них, у кого сильная воля, могут на время вырваться из цепкой хватки Маару, владычицы подземного царства, чтобы появиться в мире живых. Их грехи и благодетели давно взвешены, но остаётся что-то иное – ниточка, отголосок прошлой памяти, не позволяющий обрести покой.
Они могут давать туманные пророчества, запутывать, но никогда – лгать напрямую. Поэтому старейшина просил тринадцатую внучку быть осторожной: не задерживаться на мосту, не откликаться на зов, не принимать советов…
Она не сдержала обещание.
Ка-сеф – это то, изначальное, чего боялись все та-мери и втайне желали. Это человек, посланный судьбой, чья душа – станет твоей наполовину. Одна из самых сложных вещей, которую не разумеют белые люди. На их язык слово переводится как «со-бытие́» – существование вместе, неразрывно друг от друга. Ни время, ни расстояние не помеха для ка-сефа. Когда тебе больно – ему больно тоже. Когда ты делаешь вдох – он делает вдох, где бы ни находился в ту минуту и чем бы ни был занят.
Не всем даётся «половинчатая душа».
Обычно та-мери в день посвящения обретают ауму – «верхний дух», способный к проявлению истины. Это может быть как душа предка, дающая защиту от будущих невзгод, так и зловредный дух, ищущий сосуд, чтобы творить злые дела: такие люди становятся убийцами, нарушителями законов, они переносят множество бед и после смерти ступают на тропу