Мистический рёкан на краю Киото - стр. 8
Уютным и живописным представился Тоео постоялый номер. Те же соломенные циновки на полу, просторные для сна футоны-матрасы, во всю стену раздвижные бумажные окна с будоражащим видом на дикий водопад.
Нишу красоты – возвышенное углубление комнаты – украшали старинный самурайский меч и свиток с изображением опадающих перьев, дополненный стихами, которые Тоео прочитал вслух:
– Ну и что же,
Что я исчезну, когда
На Берегу Судеб
В достатке будет и существ, и духов
Для новых чрез воды Жёлтого Источника отправлений.
И вновь захлопала довольная накаи-сан, восхищаясь древними строками, зазвучавшими в стенах комнаты.
– Кажется, в прежние времена белыми перьями сообщали жертве о скором приношении… – проговорил вслух Тоео, разглядывая свиток.
Но накаи-сан точно не расслышала его, захохотала в ответ, проскользила по комнате, выстукивая по стенам, и раскрылись внутренние сёдзи в соседнее пространство, где устроен был уже широкий с обильным обедом стол и закипал в онсене источник живительный влаги.
Накаи-сан щебетала ещё что-то о горячих водах, струившихся здесь уже много веков, об удивительном исцелении любого недуга, о великих духах, разрешивших устроить для самых избранных особое место. Затем она перекрыла воды ток, запалила благовония палочку, сообщив, что купаться в онсене можно, пока тлеет курение, иначе дух горы чрезмерно окислит воду и станет скверно, а после с глубоким поклоном ушла.
Тоео сбросил одежды, растянулся, совершив несколько вихревых руками движений, и впервые за этот день сел за трапезный стол. Ему сильно хотелось с дороги смыть поскорее пыль, но ни о чём кроме сытых минут и обжигающего саке Тоео не мог думать.
А разбаловаться было теперь чем. В пузатом треножнике с небольшим ковшом плескалась рисовая водка, на столе разнообразились блюда из некрупных акул, лангустов и осьминогов, всевозможной сырой рыбы, украшенные нори и дикими овощами, которые привычно даровали измученным путникам утешение, как и прежде много веков назад.
Утолив первобытный голод, Тоео погрузился в горячие воды онсена. Уместив полотенце точно подушку под шеей, он откинул голову, прихватив края купальни руками. Мыслей не было никаких, только пульсирующая, усыпляющая усталость.
«Воды не огненно-жгучие, нет духа серного, тлеет пока и палочка… Можно лежать… можно…» – бормотал Тоео, уговаривая себя не засыпать.
Но не опасность долгого в воде пребывания, не вид за окном на горы с отвесными склонами, с редкими деревьями на них, усохшими, точно оплывшие свечи, на водопад метущийся, дикий, на небо, сгустившееся облаками необычайно низко, чёрное, молниями далёкими прорывающееся, – не смогли сохранить Тоео бодрость, и, погрузившись в грёзы, он провалился в сон.