Мистерия - стр. 43
- У меня нет желаний, разве ты не слышишь? Я просто хочу уйти отсюда, уйти насовсем.
Похожая на мужской силуэт тень смещалась то чуть левее, то чуть правее – Тайре не хотелось на нее смотреть – страшно. Один лишь взгляд на гостя, и ее утягивало куда-то вниз, под землю.
- Сделка. – Такой шепот не мог принадлежать живому – бестелесный, почти беззвучный, тягучий. – Я заберу тебя отсюда на свободу и подарю десять лет жизни.
- Мне не…
- Десять лет – обязательное условие.
Десять лет без души? Он (оно) всерьез считает это подарком? Абсурд, какой абсурд…
Жнец бы просто забрал ее – перевел через черту, оставив Божью искру нетронутой. Да, умирать неприятно, но за Жнецом Тайра шагнула бы, не задумываясь, потому что знала бы – она получит новую жизнь. Пусть не в этом мире – в другом, и, может, не в качестве женщины, но получит вновь. Теперь же она лишилась этой возможности.
Тень сообщила, что Жнецы не обитают в Нижнем Мире, куда она – человек, распространила глас, и, значит, всему конец. Потому что Тайра больше не знает, куда направить мольбу, чтобы призвать Смерть и потому что не имеет на это сил.
«Почему ты обманул меня, Ким? Сказал, что выбор есть всегда, но его нет…»
Муар или Уду – это и есть ее выбор – выбор проклятой от рождения женщины, к которому она подошла в возрасте двадцати трех лет? Молодая, не познавшая ни любви, ни радости, не успевшая ни пожить, ни подышать – женщина, которая так и не получила фамилии…
- Я не хочу умирать… Нет, нет… не вот так.
Ей вдруг стало жаль себя.
Неужели даже в самом конце для нее не найдется немного света? Пусть даже совсем чуть-чуть. Искорки, теплой руки, утешающих слов, знания о том, что после всей это боли ее путь не прервется – проляжет дальше. По зеленой траве…
К дрожи от холода прибавилась другая, нервная – впервые за последние четверо суток по щеке Тайры скатилась одинокая горячая слезинка.
За смертью должна следовать жизнь. Смерть, жизнь, смерть, жизнь… круг должен продолжаться, иначе незачем… Иначе все было впустую.
- Не могу, не могу… не могу…
Получившая, наконец, ответ, дрожащая тень начала медленно таять.
Там, снаружи, занимался рассвет, а у стены в камере сидела забывшая, как выглядит солнечный свет пленница, потрескавшиеся губы которой, даже после того, как муар исчез, продолжали шептать «не могу… не могу… не могу…»
С ужасом наблюдали за тем, как сквозь прутья решетки утекает в светлеющий коридор ночной мрак, широко распахнутые, немигающие глаза; скребли по одному и тому же месту заиндевевшие от холода скрюченные пальцы.