Мистерия. Первый сборник русского хоррора - стр. 30
ФЭД говорил убедительно.
–Раз так, то я тоже кое-что выяснил.
–Что именно?
–Поездка моя в Ленинград никаких результатов не дала…
–Утверждение дилетанта, но не сыщика, – не дал мне договорить Дзержинский. – Любое действие, даже если последствий ты его ты не видишь или видишь не сразу, имеет некий результат. Он выявится чуть позже, – он смотрел на меня с прищуром, словно, о чем-то догадываясь, поэтому спорить с ним я не решился.
–…а вот в Москве я кое-что-таки выяснил. Надежда Вольпин – любовница Есенина и мать его ребенка – показывает, что в последнее время Есенин вел себя странно. Так, во время половых сношений с ним он утверждал, что наиболее сильное чувство испытывает, когда его душат. Просил имитировать асфиксию, сам пытался задушить Вольпин.
–И что? Вольпин же на месте преступления не было!
–Не было, но потихоньку вырисовывается общая картина преступления. Метрдотель и ленинградский чекист Парахненко не могли найти в номере и вообще в здании «Англетера» веревку, с помощью которой явно был задушен Есенин – медики исключили факт удушения вручную. Значит, веревку вынесли за пределы гостиницы, тем более, учитывая тот факт, что его обнаружили уже лежащим на диване, а не висящим в петле. Значит, он мог быть задушен во время секса…
–А что портье показывает? Были у него дамы в эти дни?
–Да там много кто был. Есенин пил, в том числе со своим приятелем Устиновым и его женой. Мало ли…
–Между прочим, кое с чем твоя находка стыкуется.
–С чем же?
–Ты, наверное, знаешь, что незадолго до своего отъезда в Ленинград он запил, причем беспробудно. Тогда к нам обратилась Софья Толстая– так, мол, и так, пропадает пролетарский поэт. Мы организовали ему лечение в профилактории. Он вроде бы подлечился, потом вернулся. И снова Толстая появилась у меня в приемной.
–Да, я видел ее у вас в эти дни.
–Вот. Она рассказала мне то же самое. Пить по возвращении из больницы он стал намного меньше, но вот вести себя стал странно – требовал удушения в постели. Она стала беседовать с его приятелями, и из разговоров с ними узнала, что на Западе давно такой вид совокупления распространен… Тьфу… – ФЭД презрительно сплюнул и закурил. – Как начнешь эдакую пакость пересказывать, с души воротит. Так вот ему эта мерзость откуда-то с Запада прилетела. С тех пор он часто просил своих полюбовниц эдакое с ним проделать. Но чтобы эта идея превратилась в идею-фикс– такое произошло только после его лечения. Толстая ругалась, обвиняла нас во всех смертных грехах, а мы-то тут причем? Короче, хрен редьки не слаще – он либо запоями пьет, либо представляет опасность для себя и других, требуя фантасмагорических удушений в постели…