Мистер Фермер. В объятиях тьмы! - стр. 12
Вот и в этот раз я, грея ладошки об их упругие попки, таращился в потолок, мечтал, размышлял, вспоминал, так до тех пор, пока из состояния полудрема меня не вывел яркий, неуместный для ночи свет.
Пролупив глаза, почувствовав, что из-за страха сонливость как рукой сняло, огляделся. Вокруг всё оставалось таким же мрачным, неприветливым. Тёмные стены, потолок, мебель, всё как и раньше, лишь только мои девушки, поменяв положение, грели меня своими спинками, отвернулись каждая в свою сторону. За окном вновь полыхнуло. Что-то здесь не так… Дверь в комнату мою казалась приоткрытой, чувство, что помимо нас троих в комнате есть кто-то ещё, подогревало чувство страха. Завывающий за окном ветер грубым порывом ударил по стеклу, средь скрипящих стен и крыши мне послышался чей-то голос. Мягкий, приятный, знакомый с самого детства. Внутри всё сжалось, прикусив губу до боли, пытаюсь понять, сплю ли я или вновь, по неведомым причинам, оказался в другом измерении.
– Матвейка…
Голос стал чётче, по подбородку моему тонкой струйкой потекла кровь. Я прокусил губу, чувствовал боль, и, не спал… не спал и слышал её.
– Сынок, – звала меня мать – я здесь…
Сердце обливалось болью, как же давно я в последний раз слышал этот голос, как хотел бы увидеть говорившую, обнять, поверить в то, что чудеса реальны, и что она так же, по случайному стечению обстоятельств, вместе с отцом очутилась здесь…
– Муррка… Пом… – Сев, пытаюсь растолкать девчат, но те, словно оцепенев, застыли, будто время в их мире и реальности остановилось. Очередная вспышка света за окном, на пару секунд осветила комнату. Мне стало страшно. – Зуриэль! – Я попытался повысить голос, крикнуть, но тело непослушно издало лишь какой-то писк. Казалось, происходящее вокруг – один большой, очень реалистичный сон. Даже ангел, вечно находящаяся в моём доме или рядом с ним, не явилась на мой зов.
– Милый, я так скучаю…
Сил моих нет больше это терпеть. Собрав смелость в кулак, выбираюсь из кровати, делаю первый шаг навстречу голосу и тому свету, что по мере моего приближения становится только ярче. Словно на дворе белый день, из окна своего я вижу петляющую до врат дорожку, сторожки, башни, а за ними, на небольшой возвышенности, у кромки лесной храм. Храм объятый светом…
– Сынок, это я… – Внизу, у дома моего, стоит она, улыбчивая, доброжелательная, с длинной, аккуратно сплетённой и переброшенной через плечо косой. Молодая, и такая красивая.
– Мама…
По щелчку чьих-то невидимых пальцев пейзаж сменяется, мягкий свет, исходящий от предметов, становится пожирающим всё и вся, кроваво красным, пламенным. Мир окрашивается в два цвета, чёрный и красный. Дома, стены, башни и даже храм, всё объято огнём, повсюду кровь, трупы, и у дома моего, вместо красивой и молодой женщины, стоит оно, чудовище. Живой мертвец, без кожи, глаз, с обсмаленными волосами, истерзанной и обгоревшей плотью. Труп, он тянет свои обрубки вместо рук к моему окну.