Мистер Фермер. Между Адом и Раем! - стр. 49
Трое ангелов медленно приближались к резиденции по земле, в окружении моих спутниц и дроу. Еще трое крылатых, то и дело прорезая густые облака, приглядывали за собратьями снизу. Итого, мы имели приблизительно шесть очень умелых, опасных воинов. Если вспомнить мои прошлые размышления, эта шестерка – приблизительно десятая часть от всего небесного войска Эсфеи. Довольно значимая сила, в особенности, если у тебя на все государство от силы пятьдесят верных слуг. Слуги ангелы… их взаимодействие, активизация после начала пандемии, приход на север в тот момент, когда сюда же шел Раздор, наталкивали на очень дурные мысли. Может ли быть, что Эсфея, или эта дура Астаопа, напрямую связались с демонами, вступили в сговор, чтобы… чтобы что? Разрушить империю? От этого выиграют лишь демоны, Эсфея, потеряв живых верующих, утратит поддержку и превратится в аутсайдера, ослабеет, а затем и вовсе может коньки откинуть. Если Эсфея не при чем, тогда что это, совпадение, случайное стечение обстоятельств? Не верю.
За спиной моей, использовав перемещение, появляется Заря. Уставшая, помятая, с вечной улыбкой на лице, она просит меня участвовать в переговорах, в коих я займу место убитых Графов. Иными словами, Матевус Гросс, больше не лорд, а единоличный правитель и защитник севера, без которого не может быть никакого процесса мирного урегулирования конфликта. Поверх меня накладываются несколько баров, маскировочных и усиливающих восприятие. Так же, от Зари я получаю пару нелестных слов и вопросов о медальоне регенерации.
– Помните, мы, Цветы, меч империи, а вы – голос народа, который мы все вместе защищаем. Будьте собой, властным, сильным правителем и ничего не бойтесь. Как вы прикажете, так все и будет. – напоследок, перед тем как познакомить меня с порождениями рук Эсфеи и Астаопы, дает наставления Заря.
Ангелы отказались вступать на территорию защищенной десятками барьеров резиденции. Брезгуя или опасаясь засады, они стояли на краю купола, о чем-то разговаривая с Зуриэль. Моя крылатая, видом своим воинственным и величественным, ничем не уступала, и чем-то даже была похожа на побратимов. Светлая кожа, сильное тело, на этом сходства их заканчивались. Зуриэль имела мягкий и приятный, голубоватый оттенок глаз, который после моего и ее перерождения слегка поблек, переняв ту серость и заурядность, наполнявшую меня. Так же, изменению подверглись и ее крылья. Ранее, белые как свежевыпавший снег, как вата, пух, а ныне, запачканные, утратившие блеск, серые, но от того, как и ранее, не менее мягкие и приятные. Зуриэль оставалась все той же, доброй и заботливой, лишь крылья ее, сменившимся цветом, напоминали о случившемся предательстве.