Мистер Джиттерс - стр. 6

Мы мчим по улице между высотками Хадсон-Ярдс[2], и в окнах мелькают вечерние огни. Картинка постепенно расплывается, и я начинаю мысленно перебирать, что хорошего я могу сказать Нолану. Если мне удастся найти пару оптимальных фраз и отвлечь его, возможно, ночь пройдет спокойно. А сейчас он, наверное, страшно зол – ведь я ушла из дома одна без его разрешения. Но он точно не захочет ругаться: сейчас вся его энергия направлена на новый проект, а завтра нам предстоит провести восемь часов в самолете. И между прочим, он сам виноват, что не предупредил меня об очередном переезде.

Я вернулась домой из библиотеки и обнаружила, что вся наша квартира – нет, вся моя жизнь – аккуратно упакована в коробки, подписанные моим именем. Когда я наконец увидела Нолана посреди этого картонного лабиринта и спросила, какого черта тут происходит, он лишь бросил на меня короткий взгляд и сказал:

– Ой, я разве не говорил тебе? Утром мы улетаем в Париж. На следующей неделе я начинаю съемки нового фильма.

Затем он вернулся в свой кабинет, безмятежно напевая проклятый джаз, который я успела возненавидеть.

Ой, я разве не говорил тебе? Действительно. А что такого? Я почувствовала, как кровь закипает в жилах. Еще чуть-чуть, и я готова была взорваться. Стало трудно дышать. А он даже не задержал на мне взгляда, чтобы что-то заметить. Даже не посмотрел в мою сторону.

Ну посмотри же на меня!

И тогда я ушла. Уж это он, наверное, заметил.

К тому моменту, когда машина остановилась у нашего дома, я уже успела составить список оптимальных фраз для Нолана. Вроде «Я слишком остро среагировала», и «Мне не следовало уходить», и «Ты был прав». Списки помогают мне не сболтнуть лишнего перед Ноланом и не ухудшить и без того паршивую ситуацию.

Глубокий вдох. Выходим из машины.

«Слоновая кость» – красивая мрачная махина. Довлеющее десятиэтажное здание, украшенное резьбой по камню в стиле ар-деко. Я легко могла представить, как по ночам из лобби такого дома выбегают флэпперы[3] с ярко накрашенными губами и устремляются на поиски джина и веселых приключений.

Нолан помешан на двадцатых. Он обожает музыку, искусство и декаданс той эпохи. И конечно же, архитектуру. Все дома, в которых мы когда-либо жили, – наглядное тому подтверждение. Как-то раз он с грустью признался, что мечтал бы оказаться в 1920-х и увидеть зарю кинематографа – чтобы создавать кино с самого начала. Помню, меня очень удивили его слова. Нолан нечасто делится своими несбыточными мечтами.

– Ты забыла сумочку.

Ларри стоит рядом и протягивает мне сумку с таким видом, будто мы незнакомцы в поезде. Он выполнил поручение Нолана, поэтому мысленно он уже где-то в другом месте. Со стороны и не скажешь, что он знает меня с пеленок. Они с Ноланом вместе учились в колледже – еще до того, как Ларри промахнулся с крупными инвестициями и обанкротился. Возможно, раньше – до того, как ему пришлось обратиться к Нолану за работой, – Ларри был другим, но я все равно не могу представить их друзьями. По мне Ларри настоящий Ренфилд