Миссия в Париже - стр. 16
А Кольцов присматривался к своим попутчикам, в основном людям немолодым, выбывшим из войны не по своему желанию, а вынужденно, из-за ранений и других различных болячек. По шрамам на обветренных лицах, по степенности и неторопливой крестьянской основательности Кольцов понял, что в прошлом это были трудяги-хлеборобы, а в недавние лихие времена вынужденно стали разудалыми кавалеристами и отчаянными рубаками. Двое-трое суток с такими попутчиками обещали не скучное времяпрепровождение.
Чуть в стороне от остальных переминался с ноги на ногу высокий кудрявый мужчина. Это и был начальник будущей Каширской ГЭС Георгий Цюрупа, попутчик Кольцова до Берлина.
Наконец маломощная «овечка» подтянула к перрону куцый – в пять-шесть товарных вагонов – состав, к которому был прицеплен единственный порядком изношенный и ободранный, словно только недавно извлеченный со свалки, пассажирский вагон.
Тихонов попрощался с Красиным и направился к вагону.
– Прошу, товарищи! – пригласил он членов Миссии, и добавил. – Надеюсь, в Брест-Литовске нам заменят эту развалину.
Члены Миссии утиной цепочкой двинулись вслед за Тихоновым. Последним шел Кольцов.
Тихонов вглядывался в лица членов Миссии, запоминал. Павла задержал, протянул ему руку:
– Рад с вами познакомиться, товарищ Кольцов. Вениамин Михайлович Свердлов просил меня извиниться, что не смог вас проводить. Вызвали во ВЦИК.
– Понимаю.
– Передал, чтобы не беспокоились. В Париже вы не будете одиноки. Наши люди окажут вам всяческое содействие. Они уже предупреждены и встретят вас. Со своей стороны я тоже буду рад помочь вам в случае, если она вам понадобится в те несколько коротких дней, пока мы будем в Париже.
– Думаю, у вас там дел будет выше крыши. Постараюсь не обременять, – сказал Кольцов.
– Да уж хлебом-солью нас не встретят, это без сомнения.
Тяжело вздыхающий паровозик вдруг дал не по чину густой, басовитый и длинный гудок. Звякнули буфера и сцепки, и поезд тронулся. Тихонов пошел рядом с набирающим ход вагоном, ожидая, когда на ступени поднимется Кольцов, затем запрыгнул и сам, легко, как юноша, словно и не был отягощен грузом лет.
Медленно, словно нехотя, отставал от поезда вокзал с одиноко стоящей на пустынном перроне темнеющей фигуркой Красина.
Вдоль окон вагона потянулись неприглядные нищие городские окраины. Их сменили лесочки, перелески, одинокие будочки путевых обходчиков. Еще не успевшие сбросить осеннюю листву, небольшие колки выглядели нарядно, переливались золотистым и багряным цветом. Редкие хвойные деревья выглядели среди лиственничных перелесков строго, как дипломаты на сельской ярмарке.