Миссия сдвига на Фа# - стр. 32

Патриарх не видел в этой всенародной любви ничего обидного для себя. Наоборот, он всячески подогревал слухи об Аполлонии, как о слуге Господа, доставившем священную Плащаницу Христа в Константинополь к Великому Дню знамения. Истинно верующий в Бога Михаил Кируларий ни на минуту не усомнился в том, что Вестник Иисуса непостижимым образом сумел сохранить изошедшую от привезённой реликвии Силу Христову в своём теле, и все последователи патриарха почтительно придерживались этого объяснения в дальнейшем.

– Ежели бы вы так же уверовали во Христа, как он уверовал, то и вы обрели бы власть над грешным телом своим и способность творить чудо. Ведь всякая слабость – и телесная и силы мысли – она от чего проистекает? – От греха. То-то! – говаривал на проповеди Пастырь Божий, кланяясь Аполлонию, и ставя его в пример. – Любите Господа в себе, и будьте стойкими перед искушениями плоти и скверны страстей. А любить Господа, – значит, во всём следовать голосу сердца и жить по совести.

Сам Аполлоний не делал секрета из своей «лучезарности» и на вопрос о том Владыки Михаила честно признался, что юношей попал в Поднебесную, где и научился алхимии, приводящей к рождению Золотого Зародыша внутри тела, от даосских монахов. Когда же патриарх услышал, что основное в практике Аполлония – это соединение духовности и жизненности: белого Света – в голове и красного Света – в солнечном сплетении, ради рождения Золотого Светоносного Младенца внутри старого тела, то тут же истолковал всё по-своему.

– Свет белый в голове, – это Отец Небесный нам шлёт своё благословение. Отсюда и проистекает духовность.

Красно Солнышко – оно своими лучами оплодотворяет утробу Матери Земли у нас в животе. И живот источает жизненность телесную, разливающуюся по всему организму.

А соединяются эти два начала – посередине, в обители Христовой – в сердце, рождая младенца Христа. И не будь у тебя алмазной чистоты сердца – не был бы ты и святым, а стал бы непредсказуемым чародеем, что сегодня даёт, а назавтра отбирает. Помяни моё слово! Ибо золото, оно вот где! – патриарх приложил свою руку к груди Аполлония.

– Воистину, настоящая мудрость близка каждому, Отче! – согласился Аполлоний, почтительно склонив голову перед пастырем.

– Да не тебе, а мне, грешному, денно и нощно надо поклоны перед тобою бить, – вздохнул Кируларий. – Говорить – оно, одно, а сделать… Эх, староват я уже, чтобы последовать твоему совету, брат Аполлоний. Мне не тридцать годков-то. Огня в животе мне уже не разжечь. Не ведаю я: от монахов ли ты научился искусству бессмертия, или Свет Христов от савана Спасителя на тебя перешёл и сохраняет плоть твою, одно мне ясно, – что ты – Избранник Божий. И когда умру, а кончина моя не за горами, не забывай своего патриарха, беседуй со мной мысленно и молись за меня. А я о тебе там молиться буду. Тело, что? – Кукла для земной потехи. Главное – душа. Так, глядишь, и свидимся у Господа нашего.