Миссия на краю света или Бессмертие оптом и в розницу - стр. 25
Мальчишка нашел на батарее сухую половую тряпку, отловил животное и попытался стереть краску, но сделал только хуже. В отчаянии он позвонил матери и нарочито бодрым голосом спросил:
– Ма, я тут испачкал чужую кошку, что делать? До встречи со мной она была совершенно белая.
– И чем ты ее облил? – спросила мать, явно занятая своими делами.
– Красной гуашью.
– О господи! – Было слышно, что на другом конце провода что-то упало. Вероятно, она уронила с носа очки. От неожиданности. – Левушка, тебе же не пять лет!
– Ма, мне некогда пререкаться. Это кошка моей начальницы, и начальница скоро вернется.
– Главное, не давай ей вылизываться! Кошке, разумеется. Придется тебе ее вымыть, чтобы она не отравилась. И еще нужно вызвать ветеринара – обязательно! Или вот что… продиктуй мне адрес, я сама вызову. У тебя есть деньги?
Лева продиктовал адрес и заверил, что деньги у него есть. Потом оглянулся через плечо и увидел, что Розамунда уже сидит на заднице и активно работает языком. Язык у нее тоже был в гуаши.
Мальчишка швырнул трубку на рычаг и кинулся ловить пострадавшую, но той не хотелось, чтобы ее обтирали половой тряпкой, и она бросилась наутек. Минут через десять схватка завершилась полной и безоговорочной победой хомо сапиенса.
– В природе побеждает тот, кто крупнее, – сообщил Лев Валентинович Розамунде, тяжело дыша.
У зверюги были огромные когти, и, чтобы она не исцарапала его, охотник завернул ее в ту самую половую тряпку, от которой она бегала. Розамунда стала вырываться из рук с недюжинной силой. В ее круглых глазах стоял ужас. Мало того, она неожиданно издала длинный тоскующий крик.
А уж когда ее мучитель включил воду и мощная струя ударила в эмалированную ванну, бедняжка совсем обезумела. Пришлось срочно переключаться на душ. В конце концов, откуда он мог знать, что это ранимое создание привыкло мыться в тазу?
Лев Валентинович приложил немало усилий, чтобы удержать животину на месте. Она стояла на задних лапах, намертво вцепившись передними в бортик и вопила так, как будто ее резали на сотню маленьких кошек. Это были то высокие и пронзительные звуки, то низкие и глубокие «мау». Лев Валентинович подумал, что, если бы существовала кошачья опера, Розамунда, несомненно, считалась бы там примадонной.
Не успел он как следует промыть заляпанную шерсть, как вдруг заметил, что пена получается отчего-то коричневого цвета. И вода в сток стекает тоже коричневая. Одной рукой прижимая кошку за шею к ванне, другой он схватил тюбик, которым пользовался, и поднес к глазам. На этикетке было написано: «Оттеночный шампунь». Отлично! В пылу битвы слово «оттеночный» ускользнуло от его внимания.