Миссис Кеннеди и я - стр. 45
Мяч со свистом пролетел над головой миссис Кеннеди и скрылся в листве деревьев за забором. Первая леди проследила его полет, видимо, подмечая, где он упал, повернулась обратно ко мне и достала новый мяч, не говоря ни слова. На этот раз я чуть умерил пыл и ударил так, будто нужно было добежать до второй базы[5], а не пройти полный хоум-ран[6].
Это не особо помогло: мяч снова улетел за забор.
– Мистер Хилл, – донеслось из-за сетки, – постарайтесь отбить мяч в мою сторону, чтобы я вернула его обратно!
– Хорошо, миссис Кеннеди, – ответил я и вытер лоб. Ветра почти не было, и в плотном шерстяном костюме я уже начал потеть.
Со временем у меня стало получаться чуть лучше, и несколько ударов пришлись как раз в цель, но это все еще не было похоже на настоящий теннис. Большую часть игры я провел, собирая улетевшие за забор мячики, чтобы мы могли продолжать.
Миссис Кеннеди не сдавалась, и еще несколько весенних дней мы провели на корте с тем же удручающим результатом. Гораздо лучшим партнером для нее был бы агент Джеффрис, который играл намного лучше меня и даже умел подавать мячи с лета один за другим, но, к сожалению, он далеко не всегда присутствовал в Белом доме. Поняв, что из меня теннисиста не выйдет, она начала перебирать других сотрудников, но ни один из возможных партнеров ее не устроил. В итоге она начала приглашать на корт профессиональных игроков из местного теннисного клуба, и, наблюдая за ними, я преисполнился искреннего уважения к этой неожиданно сложной игре. Какое счастье, что мои позорные попытки никто не фотографировал.
Выходные 15–16 апреля прошли точно так же, как и любые другие: миссис Кеннеди отправилась в Миддлбург в пятницу, а президент прибыл в субботу днем.
Никто еще не знал, что в эти дни страна переживала первый крупный политический кризис за время правления Кеннеди: попытка вторжения на Кубу силами тысячи четырехсот десантников провалилась, и эта диверсия стала известна всему миру как «операция в заливе Свиней».
В понедельник 17 апреля, как раз во время высадки, президентская чета устроила в Белом доме официальный прием по случаю прибытия премьер-министра Греции Константиноса Караманлиса с женой Амалией. Г-жа Караманлис была почти ровесницей миссис Кеннеди (тридцать два года, на двадцать с лишним лет моложе мужа), и дамы моментально нашли общий язык.
Под конец приема первая леди подозвала меня:
– Мистер Хилл, а вы бывали в Греции?
– Да, я ездил в Афины с президентом Эйзенхауэром.
– Правда? – с искренним изумлением воскликнула она. – Премьер-министр и госпожа Караманлис пригласили нас к себе в гости – как раз в Афины! Президент, к сожалению, поехать не сможет, но он предложил, чтобы я съездила туда самостоятельно. Всегда мечтала увидеть Акрополь и Парфенон!