Мисс Россия: пленница чудовища - стр. 3

Встав со своего места, Шатун, не выпуская моей руки, заставляет повернуться, и встаёт напротив меня. Нежно, чувственно проводит носом от шеи до уха, обдавая ровным дыханием, и тело моё волнующе отзывается жаром. Он высок ростом, а я сижу на столе, и наши глаза почти на одном уровне. От него чуть уловимо пахнет пеной для бритья, и мне нестерпимо хочется прикоснуться к волевому лицу, чтобы впитать этот запах кожей. Сердце ускоряет ритм, неприятный озноб колкими иглами ползёт по коже.

Мне незнакомы такие ощущения, они пугают. Никто из мужчин не играл со мной в подобные игры…

2. Глава 2.

Услышав за дверью шаги, я с головой ухожу под воду. В уши забивается пушистая пена, приглушает звуки. Дыхание я задерживаю, чтобы не глотнуть горькой мыльной консистенции, и напряжённо отсчитываю до трёх.

Раз — тяжёлая поступь приближается.

Судорожная попытка сделать вдох.

Два — тихо открывается дверь.

Не дышать.

На счёт три в ванну резко ныряет рука, хватает меня за волосы, и безжалостно тащит на поверхность. Мне больно, обидно и неприятно, но я стискиваю зубы, подавляя вопль возмущения. Шатун пьян, его пошатывает, густой дух алкоголя забивает мои ноздри. Принудив вылезти из ванны, он подтягивает меня ближе, наши лица почти на одном уровне. Хриплый голос разрывает тишину, будто грубая пощёчина:

— Чё это за дурь тебе в башку стукнула?! Утопиться вздумала?

И в мыслях такого не было. Но оправдываться не хочу, он не выносит, когда ему перечат. Моё дело маленькое — во всём повиноваться. Быть всегда в хорошем настроении, угождать покровителю, а не жаловаться на судьбу и не ныть. В общем-то, ныть я не люблю в принципе, и от той наивной девчонки, приехавшей покорять Москву полгода назад, мало что осталось.

Если та Юлька и существовала, увидеть её выпадал шанс не многим. Только самые близкие люди знали меня прежнюю, настоящую. Для прочих я отныне — надменная сука, любовница Ярослава Николаевича Шатуна, самого страшного бандита столицы.

— Чё молчишь? В падлу тебе со мной говорить? — пыхтит Ярик, встряхнув меня, словно нашкодившего щенка, и больно сдавливает пальцами за обе щеки. — молчишь, думаешь обо мне всякую хрень, да? Ненавидишь?

Я не отвожу взгляд. И вся гамма эмоций в нём наверняка отражается, как чёткие следы на девственно-белом снегу. Плевать!

— Ненави-и-идишь, знаю. Забыла уже, кто из тебя звезду слепил. Дрянь провинциальная! Да если бы не я, ты бы загнулась в своей дыре, пахала бы на чужого дядю за гроши, или раздвигала ноги перед грязными братками в вонючем борделе родной деревни! — удовлетворённо тянет Шатун, неожиданно улыбнувшись.