Миротворец - стр. 19
– Как получилось, что вы оказались сзади меня, хотя никто не видел, как вы вышли из корабля? И почему корабль, набрав высоту, вдруг исчез, хотя скорость его была не очень большой?
– Всё?
– Нет. Ещё один вопрос, если можно. Как корабль меняет форму? Можно получить ответ?
– Да. Ты помнишь корабль. По периметру его проходит тонкая синяя полоса. Внутри корабля есть устройство, которое регулирует его работу. Полоса расходится, заключая, словно в кокон весь корабль в силовое поле, которое делает корабль невидимым для ваших глаз и технических средств обнаружения. А то, что корабль меняет форму, это всего лишь ещё одно из проявлений множества свойств универсального силового поля. Мой скафандр, оборудованный таким же устройством, только меньшего размера, обладает теми же свойствами, что и космический корабль. Ты удовлетворён?
– Отчасти.
– Вернёмся к шару. То, что содержится внутри шара, имеет очень большое значение.
– Что, я должен с ним делать?
– Набрать его в обыкновенный шприц, и ввести мальчику.
– Как набрать? Это же не жидкость?
– Не спеши. Возьми шар в руки и поднеси его к свету. Ты видишь?
– Да, какую–то странную жидкость.
– Эта сыворотка модифицирует генетический код мальчика до его окончательного вида. Прошло шесть дней с момента установления нашей связи посредством шара. Седьмой день мы оставили для ответов на возникшие у тебя вопросы.
С этими словами он ушёл. Я остался один на один со своими мыслями. Всё, о чём я узнал, я не мог рассказать ни одной живой душе. Я страдал от неопределённости, и моя грудь от этого сжималась до боли. Какую участь они готовят для моего ещё не родившегося сына. Самое страшное, что я об этом не должен был знать. Мой сын Избранный. Он ещё не родился, а за него уже решили его судьбу. Его жизнь была расписана как по нотам на годы вперёд. С другой стороны, чувство гордости, что Избранный именно мой сын. Я должен был поверить Пришельцу, а может быть, у меня не было другого выбора. Я долго сидел, размышляя, пытаясь хоть как-то разгадать секрет их миссии. Вспоминал своё детство, пытаясь найти хоть какую–то зацепку. Одна половина меня, вопреки здравому смыслу, верила Пришельцу, другая – противилась. Моё сознание раздвоилось. Кто такой этот монах с Тибета, почему я должен был ему слепо довериться? Чему он должен научить моего сына? Отгоняя от себя мысли, я встал и вышел на террасу. Закат окрасил небо в багровый цвет. Прохладный ветер, подувший мне в лицо, освежил мою голову, мысли потихоньку приходили в порядок. Сэмюель, сказал я сам себе, тебе доверили, что–то очень важное, ты чувствуешь это всей душой, и ты должен, просто обязан, довести это до конца во чтобы–то ни стало. Окончательно привёл меня в чувство Боб, вернее его кулак, хук слева. Как он подошёл, я не заметил.