Мироточащие иконы. О чем предупреждают нас лики святых - стр. 17
Однако золотых красок становится недостаточно, и мастера прибегают к настоящему золоту. Сначала оно появляется только в венцах-нимбах вокруг голов святых, затем и в фонах. На старые, потемневшие иконы набивают золотые пластинки с тисненым узором – так называемые басмы. Это делается не только из желания приукрасить древнюю «темновидную» икону, но и для того, чтобы выразить свое уважение к ней. Под сверкающими драгоценными ризами исчезает новгородская и раннемосковская живопись, открытыми остаются только лики, руки и ноги. В сочетании с ярким золотом почерневшие лики кажутся еще более темными. Чтобы создать впечатление древней «темновидности» на своих иконах, московские художники XVI века сами начинают писать лики святых темными и очень густыми красками.
В работах московских иконописцев XVI века уже нет того, что было свойственно новгородскому искусству: силы красок, высокой духовности идеальных ликов, величественной простоты композиции и ритмичной легкости линий.
Иконопись ХVII века. «Строгановская школа»
В первой половине XVII века в иконописи главенствовали традиции XVI столетия. Ведущие позиции занимало официальное искусство, которое именовалось «годуновская школа». Мастера этой «школы» ориентировались на старые образцы и писали торжественно-монументальные иконы. От этого холодного искусства отличались произведения художников «строгановской школы». Такое наименование появилось из-за того, что живописцам покровительствовали солепромышленники и купцы Строгановы. В своей резиденции в Солевычегодске Строгановы собрали большую коллекцию замечательных икон, написанных главным образом в Москве.
Видными представителями «строгановской школы» были Прокопий Чирин и Никифор Савин, которые работали в конце XVI – начале XVII века. Небольшие иконы этих мастеров отличались почти восточной тонкостью письма, скрупулезной проработкой деталей, цветистостью красок. Яркие, сияющие иконы напоминали драгоценные камни, многие элементы изображения были выписаны золотом и серебром. Такие иконы-миниатюры обычно заказывали меценаты – ценители церковного искусства. Эти образа были предназначены не столько для моления, сколько для долгого любования. В работах художников «строгановской школы» декоративное начало затмевало духовное содержание. Такова икона «Святой Алексей», хранящаяся в Третьяковской галерее. Обладавший большим талантом московский художник тем не менее свел изображение к витиеватому узору: причудливые облака на небе, затейливая вышивка на одежде святителя, кудрявый пейзаж.
Святые воины на «строгановских» иконах не похожи на воителей, они представлены изящными, утонченными. Таковы иконы «Чудо Дмитрия Солунского», «Никита-воин», «Чудо Федора Тирона». Победы этих хрупких, одетых в щегольские одежды персонажей над врагом действительно представляются чудом. Таким же хрупким предстает Иоанн Предтеча на одноименной иконе. Он показан в изысканном пейзаже, населенном «тварями земными». Художник тщательно прописал каждую деталь изображения. И. Э. Грабарь (1871–1960), известный российский художник и искусствовед, написал о «строгановской школе»: «Строгановские иконы говорят о каком-то более настойчивом, хотя и менее вдохновенном молитвенном сознании. Это сознание выражается в особой «драгоценности» их исполнения. Это не столько изображения, сколько драгоценнейшие предметы религиозного обихода. В то время как для новгородского иконописца тема иконы была темой его живописного видения, для строгановского мастера она была только темой украшения, где благочестие его измерялось добытой долгим и самоотверженным трудом изощренностью глаза и искусностью руки».