Мир за кромкой - стр. 7

Он стиснул зубы и очень тихо застонал. Над его черными волосами повис черный венец.

«Лаверли воти», – я стягиваю и сжигаю.

Он весь в поту выдыхает, вздыхает, хрипит, мучается, но глаза его уже почти просветлели. Он задышал нормально, задышал и посмотрел на меня светлыми ясными глазами.

Я отшатнулась, схватилась за стойку, теперь мне нужно отдышаться.

Он хотел что-то мне сказать. «Лорри!», – раздалось из кухни.

– Постараетесь не умереть.

Я не дала ему заговорить, оттолкнулась от стойки, точно от стенки бассейна, сбежала.

На кухне в меня ткнули подносом, только и успела схватить. Поднос качнулся задребезжали тарелки. После того что я сделала, нужно спать, а не вот это.

– Ты где шляешься? – рявкнул Чёрив. Брюхо Чёрива нависло над чаном.

– Человеку в зале стало плохо, – отмахнулась я устало, – вам же не нужен труп?

Чёрив плюнул и махнул рукой, и снова вернулся своему рагу, или чего он там варит. «Шустрей давай», – прилетело мне в спину.

***

В нашей комнате тихо и темно. Я открыла окно, включила ночничок, верхнего света нет: Чёрив пожадничал люстру. За окном стрекочут цикады. За окном густая чернота и прохлада. Я одолжила у Ники портняжные ножницы, Ника шьёт платья, не как мы, когда носить совсем нечего и приходится перекраивать старьё, а по-настоящему, настоящие красивые платья. Ника не училась в Академиях, Нике не пришлось на второй год менять профиль – с архитектурного переходить на военное дело. Когда я стою здесь, одна полудохлая от усталости в куцем коричневом платьишке, которое мне вдобавок ещё и велико, маленькая, серая, тонкокостная, как дворовая кошка; кажется, никакого Брумвальда не было и разведчицей я никогда не была. Здесь кажется, что и войны не было. Городку повезло, княжьи городок обошли.

Люди приходят к Чёриву за элем, люди проезжают городок по дороге к Капустным селеньям, люди смотрят на синюю полоску Линьских гор и зевают. Здесь нет ни магии, ни войны, ни Терии Лорис, не сумевшей спасти Двумирье.

Я стояла перед зеркалом с портняжными ножницами и медлила. Я заплела волосы в косу, так будет проще. В моей косе шестьдесят три сантиметра за неё мне дадут двадцать серебряных монет. Мне страшно.

– Астрис!

Она вошла тихо-тихо, и выглядела она не многим лучше меня: уставшая и поблёкшая. На голове косынка, из-под косынки выбиваются бирюзовые пряди. Мы пытались их закрасить, но краска не держалась на волосах, злосчастная бирюза проступала после первого мытья. Знаки чар – гордость мага, подтверждение силы, принадлежности к божьему роду, теперь приходится прятать. Знала бы ты, как сильно мне хочется стянуть эту косынку, сбежать из этого затхлого трактира. Какая ты у меня красивая! Самая красивая, самая смелая, моя речная драконица.