Мир Стражей. Война Стихий. Луч во тьме - стр. 35
– Я даже не поворачивался! – развёл я руки в сторону.
Руки сами сразу спрятали трубку. В общем, учитель, помня, какой я тихий и умный мальчик, наорала на Ларионова, отправила его умыться. Тот обошёл первый ряд и вышел. Я повернулся к Шепунову и подмигнул, тот округлил глаза и ткнул в сторону Камчатки. Я кивнул.
– Итак, сейчас проверим домашнее задание…
Тут в голове всплыло, что нам задавали какую-то теорему с огромным доказательством. Я планировал за день до курсов её выучить, но мне вчера, мягко сказать, было не до того.
– Сашенька, ты же нам подскажешь, если что? – послышалось за спиной.
Нет, запах селёдки меня просто убивал. Господи, куда делся мой вечно заложенный нос?
– Меня интересует четвёртая теорема в вашем учебнике, по теме тригонометрическая форма записи комплексного числа.
Елки-палки, об одно название язык сломаешь. Оказывается, ещё и ни одна теорема… может вместе с необыкновенными физическими и умственными способностями, у меня появилась и удача?
– Сегодня первое мая, так… – учитель смотрела журнал. – Климов к доске.
Нет, удачи как не было, так и нет. А логика учителей вообще крайне интересная: я явно не был первым в списке, потому, что первое число, не был пятым по числу месяцев, и даже не шестым, если эти числа сложить. Да даже если ещё и год прибавить – не фига это не я. Я встал и вышел к доске, уже готовясь сказать «не знаю».
Учительница смотрела в журнал, большая половина класса пыталась помочь, нашёптывая. Лена листала учебник, а Антон выставил его в проход, держа на нужной странице. Нет, слишком далеко, а шёпот можно было разобрать, но говорили кусками. Так, что теорему не сложишь. Но тут я присмотрелся к учебнику Антона и оторопел: на расстоянии десяти метров я видел каждую букву и запятую, написанную мелким шрифтом. Когда я увидел формулы, мне хотелось провалиться отсюда прямо на первый этаж.
Я пробежал глазами всю страницу, но понял, что бессмысленно: такое невозможно запомнить с первого раза.
– Ну, что, Климов? – спросила учительница. – Тишина в классе!
Все замолчали, Лена смотрела на меня, как на умирающего пациента, Антон убрал книгу, взявшись за голову. Не отвечу я – вызовут других, потому, наверное, мне так помогали. Или я перестал верить в людскую доброту?
Но внезапно я вспомнил каждое слово, каждый знак препинания, каждую формулу в этой теореме. Наверное, я улыбался, как полный дурак, потом подошёл к левому краю доски, где лежал мел, левой рукой взял кусочек, подкинул вверх и поймал правой у себя за спиной. Сзади кто-то хмыкнул.
– Да легко, – ответил я.