Мир сошёл с ума. Опять?! 4 - стр. 37
– Да и вообще, как с этими людьми можно ужиться, и прямо до своей смерти?! – от раздражения на без выборность, то есть от фатальности своего жизненного пути, в лице прямо переменился Артурчик от такого предоставленного ему шанса выжить и дальше быть полезным для общества и дальнейшего его процветания. – Но почему именно с ними?! – а вот это уже был вопрос философский, которым задаёшься тогда, когда начинаешь чувствовать безвыходность своего положения. Ну а после принятия для себя неизбежного (гнев и отрицание вроде как прошли) следует этап своего к нему приноравливания, с поиском для себя лучших адаптационных к новой реальности вариантов существования.
– Потому что, все мы, первые лица государства. Кто представляет собой человечество во всех его формах определения и реализации прав на волеизъявление. И если не мы, то кто кроме нас? – а вот уже и уверенность прозвучала в этом основном тезисе головного мозга Артурчика, в чём-то тоже избранного служащего. – С другой стороны, и в этом есть свои плюсы. Здесь мало кто мне сможет составить конкуренцию в физическом плане. Разве что только генерал Броуди. Но здесь я его возьму интеллектом. М-да, с ним придётся создать коалицию и свой блок. А иначе нельзя будет здесь выжить. Все вскоре начнут объединяться против всех, чтобы не быть хотя бы полностью ущемлённым. Ведь борьба за распределением ресурсов не за горами.
И чтобы не быть от ресурсов оттёртым, нужно сперва заручиться силовым блоком, а уж затем только под силовой блок нужно будет прописать морально-нравственное обеспечение. Что же насчёт главных задач человечества, которое обеспечивается через формулу: «Каждой твари по паре», то с тварями здесь полный комплект, да вот только в этом комплекте чувствуется какой-то изъян и недокомплект, что даже становится тревожно за будущее человечество. – С этим, однозначно субъективным мнением, Артурчик физически проникновенно и оценивающе хоть какие-то перспективы на свои скрытые природные возможности посмотрел на женское представительство в этом будущем ковчеге и, бл*ь, как же быть и что поделать, там столкнулся с покорёжившей его лицо мыслью: «А моя Женевьева не такой уж и последний вариант для сожительства».
Что, конечно, поспешное решение воспалённого сознания Артурчика, с поверхностного взгляда не видящего в своих коллегах предмет чувственного желания (что так и должно быть при служебных отношениях), а с другой стороны это всё, его постоянное обращение в сторону своей миссис, есть его инстинкты и крепкое воспитание в верности своему долгу и супруге. Через чьё мерило он оценивает весь этот мир и самого себя в нём. И вполне тогда обоснованно прозвучало его такая непроизвольная радость и в тоже время горечь на то, что он не сумел предупредить эту язву и стерву одновременно о своём таком экстренном отбытии в другую вселенную. Где за его горечь отвечало его сознание заботливого супруга, а вот за радость отвечало его право на альтернативу свободы и волеизъявления. Чего, придётся быть откровенно честным, не давала ему Женевьева, демонстрируя на кухне и в спальне свою тягу к непререкаемому авторитаризму и чуточку даже деспотизму.