Мир сошёл с ума. Опять?! 4 - стр. 17
А эти все, крайне сложные для собственного восприятия мысли адмирала, приводят его к ощущению своей покинутости на кровати. В общем, сколько он рукой своей не сновал по ней, он всё не мог к своему сперва удовлетворению, а затем к встревоженности обнаружить там свою супругу Антонину. И он даже себе посмел не воздержанно в её адрес высказаться: Да где её чёрт носит?!
И хотя адмирал несколько поспешно и далеко заглядывал в будущее Антонины, тем не менее он не настолько был к ней предвзят, чтобы озвучивать даже в таком нервном состоянии полнейшую белиберду и неразумность. И если кому и по силам носить Антонину, даму более чем дородную, полную сил и пышек как её основы, то только чёрту.
Впрочем, сейчас не время до вопросов метафизики, а время для адмирала сейчас самый определяющий его будущее бытие фактор, и ему нужны реалистичные ответы на свои вопросы. И адмирал начинает уже визуально искать и оглядываться по сторонам, ища следы Антонины, без которых не может сопровождаться её ход по жизни и в частности по их спальне. Но к удивлению и чуточку к коматозу адмирала, он ничего из того, что можно было бы приписать следам воздействия Антонины на реальность не было, и это начинает постепенно ошеломлять адмирала, ведя его к безнадёжности своего отчаянного положения. Где у него начинают рождаться, что за панические и беспардонные к женскому сознанию и организму мысли.
– Я так и знал. Она меня бросила именно тогда, когда она мне больше всего нужна (или нужно?). – И вот теперь спрашивается очень агрессивно и в свете направленной прямо в глаза лампы освещения, как это понимать: «Я так и знал?». И какой это отрезок жизненного времени относится к озвученному так беспринципно Оскаром моменту: «Тогда, когда она мне больше всего нужна?». А в какое другое время значит, не сильно-то и была нужна. А было и такое время, что и вовсе не нужна. Так вот значит, как вы, Оскар, относились к своей супруге Антонине. Вы её использовали как того хотели и не только так того она хотела и заблуждалась на ваш счёт.
Здесь и прямо на этом месте, адмирал, опираясь на свои руки, поставленные на пол и обосновывая все свои действия тем, что его с провоцировали на всё это люди с тайными замыслами и намерениями, и в первую очередь…в общем, решил он докатиться до такой точки общественного порицания вот таких своих малодушных поступков пока этого никто не видит, – это и всплакнуть от жалости к себе и пустить сопли, вытирая их рукавом халата, – что прямо противно на всё это смотреть. Ну, а чтобы и самому не замечать всё это паскудство за собой, адмирал Канаринский решил всё это усугубить истошным криком и прикрикиванием на свою супругу Антонину, которую он посчитал необходимым сейчас больше всех ненавидеть и проклинать.