Мир сошёл с ума. Опять?! – 1 - стр. 60
И как сейчас выясняется Феодосием, то Григорий всё-таки сумел заметить его ловкость ума, сузившего до собой определяемых пределов области внимания к его картине зрительской публики. Другими словами, больше матерными и Григория, то его картина, имеющая для него и для мирового искусства ценность в каждом миллиметре своей значимости, скукожилась до размеров неприличия, а не как в пику ему заявляет Феодосий, до ранжира Джоконды. И что это ещё за экспозиция такая, которую тиражирует в мир здешний и иной это окно возможностей в мир рекурсии – картина Григория Малевича-некст, по своей сути из объективного вещизма представляющая из себя и в самом деле часть окна из той самой харчевне, в которой в своё время сидел тот самый Малевич и через него смотрел в мир своего и пусть будет общего прошлого и будущего, потеряла много от своих прежних размеров, сократившись до размеров картины одного известного Всегда Да Винчи.
На чём, как можно из негодования Григория, всегда очень ревностно относящегося к своим инсталляциям, понять, Феодосий не остановился, а он обставил так загадочно и многогранно интерьер демонстрации этой картины «Black windows», что тут и в самом деле мимо неё не пройдёшь, не заинтересовавшись, что всё это значит и что в итоге видишь в этом окне. Вот и все тут люди, видя там многогранность этого мира, и заглядывают в это окно в мир из своей спальни, как это представляется людям с сонными потребностями и леностью в себе больше чем следует, или же как это видит человек с потребностями видеть больше, чем он того есть – это окно, ведущее в чужую, скрытную жизнь, и в самом кардинальном случае, который из себя представляет Григорий, то это перекройка всей концепции его мировоззрения на инсталляцию современного искусства.
И тогда спрашивается, чего ещё недоволен Григорий, раз публика не разочарована в его работе и проявляет искренний интерес и непонимание того, что всё это значит, и что он хотел всем этим сказать, с фокусировав общий взгляд через это окно в итоге на косвенно только известную личность незнакомки, стоящей в полуоборот в сторону этого окна (инсталляция этого супермодернисткого искусства представляла из себя целый ряд окон, стоящих друг за дружкой в процессе уменьшения, где последнее оконце упиралось на фотокарточку незнакомки, чья подспудно знакомая личность и вызывала особый резонанс общественного мнения и внимания, не могущего пройти спокойно мимо того, когда кто-то нарушает общественный порядок своим, на грани аморальности поведением).
Вот и Феодосий не поймёт, с чем связано вот такое недовольство Григория, когда его картина уже получила такое для себя повышенное признание. Ну а если у него есть к нему претензии искусственного характера, – ему, видите ли, не нравится, как подаётся в меню его блюдо, – то у Феодосия есть в таком случае до неприличия приличные и действенные слова.