Мир пятого солнца - стр. 20
– А тут и думать нечего – из своих кто-то льет! Причем не обязательно из фирмы – могут просто близкие люди: друзья детства, любовницы…
– Ну, этим-то откуда знать?
– А вдруг – проговорился когда? Дело, шеф, не в информашке, она плевая, тут другое: раз появился крот, так он будет и дальше сливать, не тем, так этим. Спасибо газетенке – хоть узнали!
– Теперь бы еще вычислить, – хмуро прищурился Перепелкин.
– Вычислим, шеф! Не сомневайся – на то тут я и приставлен.
Вечером собрались в «Джаз-банде», поиграли, выпили, потом доктор Миша уселся за рояль, там же, на рояле, и пили дальше, целый вечер… И так было славно, что, когда Геннадий Иваныч явился домой, то ничего уже больше не хотелось.
Одно тревожило – крот. Кто-то из своих, из близких… Кто?
С этой нехорошей мыслью, и заснул… Ну и мысль! Весь вечер испортила.
Глава 4. 1324 год. Сон второй: девушка с глазами, как звезды
Тогда Ксавье сказал:
– А может быть, вы просто любили? Только любовь объясняет безумие некоторых поступков.
Франсуа Мориак. «Агнец»
Подходил к концу первый месяц года, завтра наступал второй – великий праздник весны и ее покровителя – древнего грозного бога Шипетотека – «владыки в ободранной коже».
Праздника ждали, готовились, и не только жрецы, все! Особенно – молодежь, ибо старший тламатин кальмекака объявил, что празднество будет устроено и в школе – всякий желающий может плясать танцы во славу божеств, для того будут приглашены музыканты…
И даже знатные девушки, что посещали соседнюю школу, изъявили желание участвовать в церемонии. Это радовало, возбуждало… Особенно Асотля, все надеявшегося встретить ту самую… Девушку, с глазами, как звезды.
С утра жители города под руководством жрецов неспешно продвигались к храму Шипетотека, впрочем, и около других храмов тоже было многолюдно, ведь грозный бог выступал сейчас в ипостаси божества плодородия, а содранная с жертвы кожа символизировала сдирание листьев со спелого початка маиса – в честь этого и праздник.
Все радовались, поздравляли друг друга, Асотль всматривался в проходивших девушек, все искал…
– Что, не увидел еще? – со смехом подначивал шагавший рядом Шочи. – Говорил – надо было раньше искать!
– Будто я не искал, – обиженно буркнув, Асотль отвернулся и тут же радостно помахал рукой – увидал своих: толстяка Тлауи, Уии – сына начальника дворцовых писцов, точнее сказать – рисовальщиков, весельчака и балагура Сенцока.
– Хэй, Асотль, Шочи! А мы-то думали, куда вы запропастились?
– Мы же сказали, что задержимся.
Ребята сейчас выглядели франтами: в длинных хлопковых и шерстяных одеждах, в плащах из сияющих всеми цветами радуги птичьих перьев, золотые пекторали сияли на солнце, шевелюры юношей были тщательно вымыты и расчесаны, кое-кто вставил в волосы перья, кто-то надел диадемы, а вот Асотль просто повязал на лоб украшенную золотом и нефритом повязку.