Мир проклятий и демонов - стр. 81

– А ты не можешь?

– Я хуже, чем люди Второго мира, – едва слышно напомнил сальватор. – Ты же знаешь, что я делал.

– В таком случае найди способ как можно скорее вернуть ее домой. Если ты действительно считаешь себя чудовищем и думаешь, что Первая заслужила лучшего общества, найди способ создать Переход.

Для Третьего слова Киллиана были сродни удару, ломающему кости. Сам король знал это, но извиняться не собирался.

– Ты эгоистичен, – добавил он, когда Третий, не найдя ответа, беспомощно уставился на великана. – Это хорошо. Будь эгоистом…

Киллиан запнулся. Он так хотел обратиться к Третьему по имени, чтобы подчеркнуть, что быть эгоистом – не так уж плохо, но сердце болезненно сжалось, когда король понял, что просто не может сделать этого.

– Я не могу, – замотал головой Третий. – Слишком много дел, за которыми нужно уследить и…

– Как Стефан называл чувство, которое связывает сальваторов?

– Филия[1], – тут же ответил Третий, даже не подумав.

– Откуда оно пришло и что означает?

Сальватор, казалось, на секунду заподозрил подвох, но тут же расслабился и произнес со слабым намеком на улыбку, поддавшись воспоминаниям:

– Стефан говорил, что во Втором мире когда-то давно существовала страна, где люди делили любовь на несколько видов. Филия – это любовь-дружба, которой он и характеризовал нас четверых. Он говорил, что мы – семья иного рода и что…

– Ах да, вспомнил, – король великанов качнулся на стуле, постучал по краю стола кончиками пальцев и продолжил: – Выходит, между тобой и твоими кертцзериз – филия?

– Если верить знаниям Стефана.

– Тогда получается, что между Алебастром и Марией было что-то иное… Как же это называлось? Этос?

– Эрос[2], – поправил Третий.

– А между королем Роландом и моей сестрой?

– Вероятнее всего, сторге[3].

– Как интересно. Ты помнишь слова из культуры древней страны иного мира, о которых тебе рассказывал Стефан, но не помнишь, что когда-то не считал себя чудовищем.

До Третьего наконец дошло, ради чего Киллиан завел этот разговор. Сальватор поднял голову, вперившись в него посветлевшими из-за магии глазами, и стал беспокойно крутить кольцо на пальце.

– Моя память совершенна.

– Это не так, – возразил Киллиан. – Ты забываешь, что достаточно умен, чтобы справиться со всем, с чем сталкивают тебя жестокие и беспощадные боги. И забываешь, что ты – не просто сальватор. Ты…

– Я прекрасно знаю, кто я.

– Глупец, лжец, предатель, клятвопреступник, – начал перечислять Киллиан, загибая пальцы. На каждое из слов Третий хмурился все сильнее, пока тот не закончил: – Эгоист. С каких это пор я говорю тебе, что следует стать более открытым? Почему я пытаюсь подтолкнуть тебя к тому, чтобы ты делал то, что когда-то делала Йоннет? Я был бы совсем не против, если бы Пайпер исчезла из этого мира.