Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - стр. 78
Я не хочу переоценить посредничество и не утверждаю, что оно – панацея. Посредничество сталкивается со многими собственными проблемами. Его результат может сохраняться в тайне и, таким образом, не становится прецедентом и поучительным примером. Стороны конфликта знают, что, если достичь соглашения с помощью посредника не удастся, дело будет рассматриваться в соответствии с обычными юридическими критериями: кто прав, кто виноват, кто несет ответственность; поэтому посредники не чувствуют себя вправе использовать другие критерии. К тому же многие участники подобных процессов сами желают быть выслушанными в суде, они не ищут посредничества и возмущаются, если их принуждают к нему прибегнуть.
Например, стал широко известен инцидент, случившийся в Нью-Йорке 22 декабря 1984 года: к человеку по имени Бернард Гетц подошли четверо подростков, которых он принял за грабителей. Он вытащил револьвер, и начал стрелять, и впоследствии был признан присяжными виновным в попытке убийства. Дело Гетца вызвало яростную дискуссию в обществе: кто-то превозносил его за решительность при самозащите, другие осуждали за чрезмерную реакцию. Только позже стала известна предыстория: за четыре года до того Гетца ограбили и жестоко избили трое подростков. Когда один из них был пойман, он стал утверждать, что Гетц напал на него первым, после чего суд пригласил потерпевшего на встречу с преступником ради примирения. Гетц отклонил это предложение; ему даже не сообщили, что его противник впоследствии был осужден за другое ограбление. Гетц решил приобрести револьвер, поскольку потерял веру в систему правосудия, которая только и способна предложить потерпевшему примирение с грабителем.
Хотя дело Гетца необычно, печальная истина заключается в том, что наши суды настолько перегружены, что часто предлагают принудительное посредничество сторонам, которые категорически против этого. Однако эти факты не должны скрывать от нас потенциальную ценность посредничества во многих случаях и недостаточность наших усилий в этом направлении.
Я завершу это обсуждение посредничества и способов эмоционального оздоровления, процитировав доводы “за” и “против”, высказанные моим коллегой, профессором Марком Грэди из Школы юриспруденции Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе:
Многие утверждают, что государству не следует беспокоиться об ухудшившихся личных отношениях и чувствах. Эти люди считают, что так поступает только “государство-нянька” и что даже подобные попытки со стороны государства следует считать угрозой свободе. Они также утверждают, что принуждать людей улаживать разногласия с их противниками – значит ограничивать их свободу. Вместо этого жертвы должны иметь право искать государственного правосудия и, добившись решения суда, просто отвернуться от тех, кто причинил им зло.