Мир, подаренный тобой - стр. 19
После её последних слов в глазах юноши что-то дрогнуло, а в следующее мгновение их взгляд стал непроницаем.
- Конечно же, ваша мечта сбудется, – неожиданно согласился он. – Вы уедете в Париж и выйдете замуж, а потом у вас появятся дети... Через несколько лет вы даже не вспомните обо мне...
Амори умолк на миг, подбородок его дрогнул. Затем голосом, полным отчаяния и боли, юноша обратился к Беренис с вопросом, повергшим её в смятение:
- А разве я... разве я недостоин вашей любви, мадемуазель Беренис де Шеверни?!
Девушка потупила взор: только сейчас она поняла причину бессильной ярости Амори; но его чувство не нашло отклика в её сердце — оно уже принадлежало другому.
- Смотрите, вот он я — не придуманный вашим воображением — из плоти и крови, стою перед вами, – продолжал юноша, всё больше распаляясь. – Может быть, мой облик не слишком привлекательный и речь моя не столь изящна, как у вашего поклонника. Но я всегда буду предан вам, мадемуазель Беренис, душой и телом до самой смерти... Я сумею защитить вас от любых невзгод...
Было видно, с каким трудом ему далось это признание: мужское самолюбие (а Амори Лоссель был очень самолюбив), боязнь показаться смешным до сих пор удерживали его от сердечных порывов. Но Беренис по-прежнему молчала — да и вряд ли у неё нашлись бы нужные слова.
- Или, может, – снова заговорил Амори, глядя на неё в упор, – я вовсе не имею права любить вас? Любить такую, как вы?
Ничего не говоря, Беренис виновато посмотрела на него: ей было отчаянно жаль его, но как она могла его утешить?
А он вдруг заметался перед нею — его голос, его лицо и жесты выражали гнев и... ненависть.
- Но отчего, кто мне ответит, одним дозволено всё, а другим — ничего?! Отчего одним широко открыт путь к славе, почестям и к... сердцам женщин, а удел остальных — пустые мечты?! Вот если бы я, сын обедневшего бретонского рыцаря, попытался ворваться в среду французских дворян! Но нет, ты даже думать об этом не смей! Ибо ты беден и незнатен... И если ты полюбишь кого-нибудь настоящей любовью, тебе сразу укажут, что такая любовь тебе не по плечу...
Амори не договорил — он весь дрожал, в отчаянии сжимая кулаки; холодный взор его почти бесцветных в это мгновение глаз был страшен.
- Но, Амори, друг мой... – пролепетала, наконец разомкнув уста, Беренис и, однако, ничего не успела сказать: по дорожке, меж двух рядов клёнов, огненно-красных в лучах заката, торопливо шёл адвокат Сориньи, за ним — теперь уже наоборот — пыталась угнаться мадам де Монбазон.
Увидев их, Амори побежал в другую сторону — и густая тень под сумеречной сенью деревьев окутала его, укрыв от посторонних глаз.