Мир охоты и крови - стр. 64

И они не отражались на нем. Только сейчас искатель понял, что все раны Твайлы остались при ней – если не считать нападения змеи-тени, Кит был цел.

Маракс расправил крылья и повел плечами, будто разминаясь, а затем вместе с Иснаном растворился в тенях. Вся тьма исчезла словно по щелчку пальцев, как и барьеры. Кое-как удержав равновесие, Кит рванул к Твайле.

– Давай, идиотка… – бормотал он, прикладывая трясущиеся пальцы к ее шее. – Давай, давай, давай…

Он считал секунды, слыша только свое громко стучащее сердце, и не понимал, что творит. Если магия Николаса не работала, не должен ли Кит оставить демоницу умирать?

Разумеется, должен. Его работа – истреблять темных созданий. Он должен убить демоницу, лежащую перед ним, для верности вонзить кинжал ей в сердце и, возможно, отрезать голову.

Он не должен аккуратно переворачивать ее, прикладывать пальцы сначала к носу, пытаясь уловить дыхание, а после наклоняться так низко, чтобы услышать ее сердцебиение.

Вот только Кит ничего не слышал.

– Нет-нет-нет… – затараторил он, в панике оглядывая демоницу. – Давай, Твайла, очнись!

Иногда Алекса переклинивало. Это случалось еще в детстве, и всегда после каких-либо шокирующих событий: выговор в школе, смерть любимого кота, новости, потрясавшие коалицию. Смерть лучшего друга.

В тринадцать лет врач сказал, что у Алекса симптомы ананкастного расстройства, и его отец Август сделал все возможное, чтобы никто в коалиции не узнал о его тревожности. Даже заплатил огромную сумму магу, поработавшему над врачом, чтобы тот не болтал.

Сам Алекс относился к этому довольно скептически. В тринадцать ты полностью доверяешь родителям и в большинстве случаев делаешь то, что они говорят. К тому же он слишком часто слышал что-то вроде: «Это не может то появляться, то исчезать, значит, это просто особенность твоего характера», – и принял это за правду. Но спустя годы справляться с моментами, когда его переклинивало, становилось сложнее.

Когда это случалось, Алексом овладевала паника. Он пытался контролировать ситуацию, чтобы ничего сверхъестественного и опасного не случилось, чтобы никто не пострадал, но с трудом мог что-либо сделать. Он был упрям, поглощен мелкими, ненужными деталями и хотел, чтобы все вокруг было идеально. Его перфекционизм мог раздражать Рокси и отца, что казалось странным в случае с отцом, ведь он-то присутствовал на консультации Алекса с врачом, и он же наказал Алексу никому в семье, кроме матери, об этом не говорить – «чтобы не беспокоить».

Даже несмотря на то, что Рокси раздражалась из-за любой мелочи – в частности, из-за того, что у нее было два старших брата, пытавшихся защитить ее от всего и всех, – порой ее реакция задевала Алекса. Он этого, разумеется, не показывал, потому что у Рокси были свои проблемы, и он не хотел добавлять причин для беспокойства. Но когда им стало известно, что концентрация хаоса на территории женского пансиона в Англии, куда отправили сестру, превысила максимальную отметку… Алекса переклинило. Опять. Он только-только начал успокаиваться после смерти Рика, как едва не потерял Рокси. Даже удивительно, что он не умер из-за волнения и не задушил сестру в объятиях, когда вместе с остальными искателями прибыл на место и нашел ее.