Мир, который построил Джонс - стр. 28
Все ломали головы, почему ребенок не кричит. И почему он так быстро всему учится.
Однажды он стал размышлять о своем действительном происхождении. Когда на самом деле, с какой точки началось его бытие? Плавая в чреве, он уже ясно понимал и чувствовал все, что с ним происходит. Как далеко уходят его воспоминания? За год до рождения он еще не представлял из себя чего-то целого, он не был даже оплодотворен: элементы, которые впоследствии составляли его существо, еще не сошлись вместе. И к тому времени, когда оплодотворенная яйцеклетка начала деление, видел и сознавал гораздо дальше момента собственного рождения: на три месяца вперед в жаркий, солнечный осенний день пыльного Колорадо.
Ему в конце концов надоело ломать голову над этой неразрешимой загадкой.
Еще в раннем детстве он привык к такому двойному существованию и научился объединять два временны′х потока, хотя это было не так легко. Месяцами он осторожно и настойчиво пытался разобраться во всей этой сложной путанице дверей, мебели, стен. Через год он уже добрался до своей первой ложки пищи и капризно отверг давно позабытую материнскую грудь. Эта путаница привела к тому, что он едва не умер от голода; тогда его стали кормить насильно и опять же силой предотвратили его уход из жизни. Натурально, все решили, что он дебил. Еще бы – ребенок, который ищет невидимые предметы, который пытается просунуть руку сквозь сплошную стенку детской кроватки...
Но в четыре года он уже говорил.
Воспоминания детства, усиленные двойным переживанием, никогда не покидали его. И одно из них настигло его теперь, в этой белоснежной, совершенно стерильной камере в полиции, когда он нетерпеливо ожидал документа об освобождении. Ему было девять с половиной, когда он впервые увидел взрыв водородной бомбы. Не то чтобы это была первая водородная бомба за всю войну, нет, эти бомбы десятками падали по всей Земле. Эта была первая, которая сумела пробить хитроумную систему обороны, прикрывавшую американскую глубинку: район между Скалистыми горами и Миссисипи. Бомба взорвалась в сотне миль от Грили. Радиоактивные частицы и пепел безостановочно выпадали в течение нескольких недель, заражая скот и уничтожая посевы. Из зоны вокруг эпицентра грузовики и автобусы без устали вывозили больных и покалеченных. А в ту сторону ехали колонны с военными строителями, чтобы установить ущерб, нанесенный взрывом, и окружить колючей проволокой гигантскую язву, пока она не будет обеззаражена...
По узкой грязной дороге мимо фермы Джонсов шла, казалось, бесконечная колонна карет «скорой помощи», перевозивших пораженных в больницы и госпитали, срочно выстроенные на окраине Денвера. В обратную сторону двигался поток необходимой помощи для тех, кто еще оставался жить в пораженном районе. Как зачарованный, он стоял и смотрел на это движение. С утра до ночи не ослабевал поток автобусов, грузовиков, карет «скорой помощи», пешеходов, велосипедистов, с собаками, домашним скотом, овцами, курами – пестрая разноцветная масса, окруженная разнообразными звуками; мальчик вдруг услышал отдаленные стоны и взволнованно бросился в дом.