Размер шрифта
-
+

Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641 - стр. 4

Генеральный инспектор короля Иниго Джонс, знаток художественных редкостей, высказал несколько интересных идей о застройке нового Лондона, просторного, чистого и привлекательного. Лондонский мост, сквозь узкие арки которого воды Темзы во время прилива стремительно неслись, бурля на перекатах, был обречен на снос. Разваливающиеся жилые постройки на нем выглядели старомодно и причудливо; в последние несколько лет они начали представлять реальную опасность. У них был неприглядный вид после пожара, который оставил от них на северной стороне моста только обгоревшие остовы, перекрытые досками. На смену им должны были прийти каменные постройки по примеру моста Сант-Анджело в Риме, достойные большой реки. В строительных планах Иниго Джонса начинал проступать облик самого великого в будущем города Европы, и это касалось не только его размеров.

На практике король столкнулся со скрытым противодействием, которое могло вызвать только раздражение. Когда он решил снести наряду с другими строениями небольшую малоценную церковь Святого Григория, препятствующую проходу к собору Святого Павла, ее прихожане высказали недовольство, не считая церковь малоценной в художественном отношении, и к тому же потратили значительные суммы на ее украшение. Подобные досадные инциденты продолжали происходить во все время перестройки Лондона. Например, в пригородных полях Лонг-Акр намечалось устроить ландшафтный парк, но до того, как начались работы по благоустройству местности, в одну ночь здесь появились деревянные лачуги, а к утру их уже заселили сквоттеры.

Помимо явного противодействия случались естественные задержки в строительстве, объяснявшиеся плохой погодой, несвоевременной доставкой строительных материалов, ошибками в планировании, которые следовало исправить. Великолепные картины, заказанные королем Питеру Рубенсу для потолка его Банкетного зала во дворце Уайтхолл, были закончены более чем за год до того, как появился сам потолок. Полотна пришлось свернуть и оставить в мастерской художника в Антверпене. К тому времени, когда зал был построен, по красочному слою картин пошли трещины, и Рубенсу пришлось несколько недель трудиться над восстановлением их, перед тем как отправить в Англию. Летом 1637 г. полотна заняли предназначенное им место на потолке в Банкетном зале, и, по заверению тех, кто в восхищении их рассматривал, они стали данью уважения блаженной памяти покойного короля Иакова.

В каждом углу потолочных панно были изображены сцены торжества победы мира, мудрости и верховной власти над распрями, ложью и разобщенностью: Медуза в ореоле своих волос-змей попирала своего врага, а Геркулес успешно поборол гидру бунта. Рога изобилия, пышущие здоровьем дети среди гирлянд из цветов – все это должно было передавать идею процветания. На трех больших картинах в центре был изображен король, дарующий порядок, справедливость, мир и все блага истинной веры своему народу, еще до того, как он вознесся на небеса, где сонмы христианских ангелов и языческие боги объединились, чтобы на место земной короны вручить ему небесный венец.

Страница 4