Мир Иной. Часть 1 - стр. 21
– Да не хочу я связываться с вашим чёртовым департаментом! Не надо мне ни клейма, ни вашей заботы! ― запротестовала я, поскольку теперь речь шла не о пяти днях беспросветной неизвестности, а о трёх месяцах потенциальной опасности.
– Ты, главное, не нервничай. Всё решаемо, нужно просто подумать хорошенько, ― попытался успокоить меня Семён, хотя сам в это время нервно догрызал уже шестой по счёту карандаш.
– Глеб всё утрясёт, ― уверенно пообещал Костя.
А я нервничала ― не зря, как выяснилось. Сероглазый вернулся с мрачным выражением лица и новостью о том, что Гаврилыч уже предупредил аналитиков о моём назначении и распорядился о приёме меня на работу без испытательного срока. Извращение какое-то, а не кадровая политика. Во-первых, непонятно, почему вопросами трудоустройства занимаются аналитики, а во-вторых, кто так людей на работу принимает? Ни об образовании ни спросили, ни о навыках, ни о стаже. Понятно, что они эту информацию получили ещё до того, как Глеб заявился в больничную палату оценить мои магические возможности. Мне даже льстит, что я подхожу на должность, о которой не знаю ровным счётом ничего, но, блин, а как же принцип добровольности? Я не хочу! Ничего не хочу! Ни клейма, ни зарплаты, ни особого отношения руководства.
– Идём оформляться, ― позвал Глеб и протянул ко мне руку.
– Неа-а, ― покачала я головой. ― Не пойду. Я на это не подписывалась.
Он долго сверлил меня задумчивым взглядом, а потом просто взвалил себе на плечо и понёс прочь из комнаты отдыха, не забыв снова пробормотать тот невразумительный набор звуков, который лишал меня голоса. Можно орать сколько угодно ― никто ничего не услышит. А дубасить его по спине было ещё более бессмысленно. Я только кулаки себе отбила и больное плечо снова потревожила. Варварство какое! Спасибо, что дубиной заодно по башке не огрели, ироды. «Ну погоди, я тебе это припомню!» ― мысленно пообещала я сероглазому и обессиленно повисла на его ключице.
Только напрасно сопротивлялась ― моё мнение здесь реально никого не заботило.
– Она просто ещё не осознала оказанной ей чести, ― с отвратительной сладкой улыбкой сообщил Глеб бледной женщине, задержавшейся после работы в офисе только потому, что ей было велено меня трудоустроить.
– А-а-а, вон оно что, ― приняла она его слова за чистую монету, хотя я отчаянно трясла головой и множеством других доступных способов демонстрировала своё несогласие с происходящим.
Прокол большого пальца правой руки, кровавый отпечаток на контракте, шлепок какой-то холодной штуковиной по запястью ― всё, я трудоустроена. А на том месте, куда шлёпнули, появилась бледно-лиловая закорючка, похожая то ли на руну, то ли на иероглиф. Глеб снова взвалил меня на плечо и пожелал бледной тётке доброй ночи. У меня не осталось сил брыкаться ― просто висела у него на плече и разглядывала странную метку на своей руке. Когда мы вернулись в кабинет финотдела, Семёна и Геннадия там уже не было ― они отправились по домам. А Константин задержался потому, что ему нужно было доделать дневную работу. Природная нервозность и склонность к самовозгораниям здесь тоже мало кого волнуют. Есть план и текущие задачи ― будь любезен выполнить.