Мир Гаора. Сторрам - стр. 62
Он вымылся, вытерся, прошёл мимо уже спящих или засыпающих людей к своей койке, убрал мыло и мочалку в тумбочку, залез наверх, повесил и расправил, чтоб лучше сохло, полотенце, и спокойно вытянулся под одеялом.
Надзиратель прокричал отбой, закрыл дверную решётку и выключил свет. Спальня наполнилась густым храпом и сопением. Гаор приготовил было папку, но почувствовал себя слишком… не усталым, а опустошённым для работы. Нет, завтра. Так и не достав ни одного листа, он завязал тесёмки.
– Рыжий, – вдруг позвал его Волох.
– А? – вздрогнул Гаор. – Тебе чего?
– Ты в другой раз так об доски не бейся, я думал, обрушишь всё на хрен.
Снизу сонно хохотнул Полоша.
О приближении Нового года Гаор догадался по тому, что работы стало намного больше, а коробки наряднее. Ну да, началось всё осенью, да в последнюю или предпоследнюю декады, и больше четырех декад прошло, так что, похоже… уже зима и не вторая, а третья декада в середине. Ну, ему, положим, декады и сезоны теперь по хрену. Выходной, неделя по-нашенски, сигаретная выдача – это даты, а так живём от еды до еды, от вечера до вечера. Но и на фронте дальше не загадывают. И всё же… Пару раз выпадал снег, и Гаора снимали со склада чистить дворы и пандусы на тракторе. И он видел, как на фасадном дворе устанавливали огромную, выше третьего этажа ёлку, а потом со стремянок и раздвижных лестниц обвешивали её игрушками, лампочками и гирляндами. И на складе появились лёгкие нарядные коробки с ёлочными гирляндами и всякими праздничными прибамбасами. Укладывая их на вывозные тележки, он старательно отгонял мысли о празднике. Ему теперь… Сколько можно как мальцу ждать, что Новый год что-то изменит.
– А на праздник, Рыжий, и мы погуляем.
– Это как, Плешак?
– А просто. Он длинный, праздник этот. Аж полтора дня нам дадут. Ну, неделя, выходной как уж заведено, а он в году последний, так от него половинка. И самый первый день не работáем, совсем.
– Здорово! – обрадовался Гаор, сообразив, что речь идёт о Новом годе. – А половинка – это как?
– А вот с утра и до обеда как обычно будет, гонка пойдёт… – Плешак даже головой покрутил, – не в продых. А с обеда, зальные, значитца, всё моют там, чистят, мы весь товар туды завезём, разложим, вольных уже никого, так чтоб побыстрее, и нас в зал могут дёрнуть, и шабашим. Да не по сигналу, а как закончим, и надзиратели отпустят. Запускают без построения. Ты влево её подай, на хрена она, толстозадая, сюды торчит. Ну вот, выдача большая. И всё, паря, гуляем, как хотим! Отбоя не дают, надзиратели сами у себя гуляют, дверь закроют, и тут им хоть огнём всё гори, хоть оборись и всю ночь, – Плешак подмигнул, – по кладовкам бегай. А назавтра, значитца, они нас на двор на весь день выпустят. Входи, выходи как хошь. Ну конечно, соблюдать себя надоть, всяко тут быват. Им-то тоже не в радость в праздник дежурить, ну и быват, привязываются.