Мир Гаора. Сторрам - стр. 25
– Видели мы.
Гаор вздохнул. Хотел сказать, что самого страшного не сделали с ним, но промолчал. А сказать хотелось, да и остальные стояли и ждали, и он заговорил о том, что сам узнал случайно, о чём они, видевшие и понявшие, молчали потом вмёртвую, не из страха перед трибуналом или теми же спецвойсками, а потому что не укладывалось это, что человек может такое сделать. А сейчас… да к аггелу всё, никуда дальше рабской спальни это не уйдёт, а если и уйдёт… нет, не может он больше молчать.
– Они посёлки выжигали.
– Как это?
– Какие посёлки? – заволновались слушатели.
И Гаор, не сразу поняв причину этого волнения, заговорил:
– Не знаю зачем, но посёлки, ну, где полукровки живут, иногда… называется зачистка территории, мы на марше были, лейтенант чего-то с картой намудрил, и мы в такой зачищенный посёлок впёрлись. Повезло, – Гаор порывисто сел, столкнув одеяло и обхватив руками колени, чтобы не было заметно начавшей бить его дрожи, – разминулись мы. Они уже убрались, а то бы… Мы бы там же всей ротой легли. Им что… ни отца, ни брата им нет… Вошли мы… ну, по карте посёлок, а увидели… дома догорают уже, и запах… вместе с людьми жгли, когда человек заживо горит, запах особый, кто хоть раз почуял, уже не забудет и ни с чем не спутает. Куры там, собаки тоже постреляны. На дороге прямо… женщина, ну, что от неё осталось, по ней, видно, машину взад-вперёд гоняли…
– Врёшь! – закричал Махотка, – не может такого, чтоб мать…
– Может! – тем же бешеным выдохом перебил его Гаор, – человек не может, а они могут! Мы к колодцу подошли… дёрнуло заглянуть, он детьми забит.
– Что?
– Как это?
– Ты чо, паря?
– А то! Побросали детей в колодец и гранатами сверху.
Наступила тишина.
– А? – неуверенно сказал кто-то. – А, может, не они?
– А кто? – ответил вопросом Гаор. – Тыловая полоса, айгринов там и близко никогда не было, мы до фронта оттуда ещё трое суток бегом бежали, чтоб подальше и побыстрее. От машин следы остались, шины широкие, с зигзагом, на таких только они ездили, и ещё… Мы, когда ходили там, искали, может хоть что живое осталось, я у одного дома окурок нашёл. «Конус», сигареты такие, их только в спецвойсках выдавали. Мало тебе? Тогда последнее. Посмотрели мы и бегом в лесок, был там, полпериода (полчаса) бежали, только влетели и попадали, кого выворачивает, кто о землю головой бьётся, у лейтенанта руки дрожат, пистолет из кобуры рвёт, стреляться хочет. Ну, я ему по морде смазал, велел двоим, кто покрепче, подержать и напоить чем, нельзя же нам без командира оставаться, первый же патруль дезертирами посчитает, и все под трибунал пойдём, а сам назад пошёл, посмотреть, нет ли сзади чего. Тыл он тыл, но раз такое, то надо по всем сторонам смотреть. Огонь уберёг меня, что из леса я выйти не успел, а бинокль я у лейтенанта взял и видел. Ещё команда приехала. Тоже спецвойска. Две «коробочки», машины это офицерские. И огнемёт большой. Сначала офицеры ходили, смотрели и фотографировали, потом они все отошли, огнемёт на боевую встал и из всех шести стволов шарахнул. И выжег всё. Подчистую. Чтоб уж ни следов, ни, – он заставил себя усмехнуться, – окурков никто найти не мог.