Мир Гаора. Начало. 1 книга - стр. 22
– Заходи.
Небольшая, тесная от множества таких же оборванцев комната, три двери, четвертая за спиной.
– Лицом к стене. Не разговаривать.
Прямо перед глазами оклеенная обоями «под дерево» стена. Гладкая, матовая. И тишина. Только дыхание множества людей, да шаги надзирателей.
Гаор осторожно скосил глаза. Кто соседи? Справа прыщавый мальчишка лет пятнадцати: вместо щетины отдельные волоски на подбородке, похож на рыночного мелкого шулера, шпана. Слева…
Рассмотреть он не успел. Потому что сзади щёлкнули, стягивая запястья, наручники, тяжелая жёсткая ладонь легла ему на плечо и развернула от стены. Молча, его толкнули к дальней двери. От толчка он пробежал эти несколько шагов и выбил бы дверь своим телом, но его придержали, открыли перед ним дверь и провели в неё, держа сзади повыше локтя.
В этой комнате было окно! И он сначала увидел его, невысокое и вытянутое в ширину, как щель для фронтального обстрела, только шире и без упоров для оружия, отмытое до прозрачности, а там… ясно-синее небо, лёгкая, просвечивающая дымка небольшого облака и птица, как специально именно сейчас взлетевшая и мгновенно прочертившая синеву своим полётом. Он не отводил глаз от окна и смотрел только туда, пока его, по-прежнему держа сзади, устанавливали на положенное место.
– Стоять. Не разговаривать.
Лопатками и затылком Гаор ощутил стену и очнулся. И огляделся.
Посередине длинный стол. На нём… его вещи. Он узнал купленный на дембельские «всесезонный» плащ, полученную на ветеранской раздаче старую кожаную куртку, костюм, что получил после выпуска – значит, и из отцовского дома все вещи привезли – аккуратно сложенную наградами наверх форму, наручные часы, бритвенный набор в коробке, купленную на распродажах какую-то посуду – это он пытался устроить себе хозяйство, даже не зная толком, как это делается, ещё что-то и… и две пухлые небрежно перевязанные папки. Его записки, его рукописи. Их-то зачем?!
А потом он увидел людей.
Слева на небольшом возвышении за столом с разложенными бумагами полковника юстиции, кажется, того самого, справа сержанта юстиции у двери, и напротив сидящих вдоль стены под окном… зрителей? Свидетелей? Да нет. Вон отец, в полной форме, со всеми наградами, нашивками, звёздами. Награды не колодкой, в натуре. Если шевельнётся, зазвенит как новогоднее дерево, но отец неподвижен, смотрит прямо перед собой. Рядом Братец, в «цивильном»: дорогой переливчатый костюм, замшевые ботинки, в галстучном зажиме и запонках бриллианты, и так же блестит гладко выбритая голова, даже брови подбриты в ниточку. Тоже пытается сидеть неподвижно, но не получается, ёрзает, кривит губы, брезгливо гримасничает. Ну, с ними понятно, а остальные кто?