Мир Гаора. Коррант. 3 книга - стр. 17

Увидев впереди бетонную коробку блокпоста, Гаор покосился на спящего хозяина. Конечно, рискуешь схлопотать, но придётся будить.

– Блокпост, хозяин.

– Пошли они… – ответил фронтовым загибом Ридург, не открывая глаз.

Гаор невольно улыбнулся: настолько он был согласен со сказанным. Но останавливаться придётся. Им уже сигналят. Он плавно сбросил скорость, притирая фургон к обочине в указанном месте. Ридург потёр лицо ладонями, открыл глаза и недовольно посмотрел на подошедшего к машине патрульного.

– В чём дело, сержант?

Начальственные нотки в голосе заставили патрульного козырнуть.

– Проверка.

Ридург выругался и достал из нагрудного кармана карточку удостоверения личности. Показал из своих рук. Патрульный кивнул.

– Благодарю, капитан. Раб ваш или в аренде?

– Мой.

– Номер к проверке, – скомандовал патрульный, автоматом приказывая Гаору выйти из машины.

Гаор покосился на хозяина и вышел. Обыскивать его не стали, только проверили и записали номер.

– Пошёл.

Впервые на рабской памяти Гаора этот приказ не подкрепили пинком. Хотя, всё правильно, хозяин рядом, и при нём его бить не будут. Он вернулся за руль, и патрульный дал им отмашку, разрешающую ехать дальше.

– Весь сон перебили, – пожаловался в пространство Ридург, когда они отъехали.

Гаор промолчал, хотя спящий хозяин его устраивал гораздо больше, и по многим причинам. Ридург усмехнулся и достал сигареты. На этот раз он, закурив, перебросил пачку и зажигалку рабу. Гаор еле успел поймать их на лету.

– Кури, Рыжий.

– Спасибо, хозяин, – ответил Гаор, одной рукой удерживая руль, а другой доставая сигарету и прикуривая.

– Оставь себе, – отмахнулся Ридург от его попытки протянуть пачку и зажигалку обратно.

В пачке было ещё не меньше десятка сигарет, а зажигалка едва начата, и на этот раз благодарность Гаора прозвучала гораздо искреннее.

– Что водил? – пыхнул дымом Ридург.

– Почти всё, хозяин, – ответил Гаор, почувствовав, что если не забывать положенное обращение, то можно позволить себе и более свойский тон. В конце концов, задираться и напрашиваться на порку глупо.

– А чего не водил? – спросил Ридург, с интересом ожидая ответа.

– Поезд, хозяин, – очень серьёзно ответил Гаор.

Ридург с удовольствием расхохотался.

– Чего так, Рыжий? – наконец выговорил он сквозь смех.

– Случая не было, хозяин, – вздохнул Гаор.

– А самолёт не пробовал? – всё ещё смеясь, спросил Ридург.

Гаор молча покачал головой.

К самолётам у него было сложное отношение. Он ненавидел их, належавшись под бомбами в канавах и окопах, но и не мог забыть, как их курсантами как-то вывезли на десантный полигон и дали им по три прыжка, не мог забыть чувства полёта. Высоты он никогда не боялся. В детстве облазил все дозволенные Сержантом деревья в Орртене, чистил снег на крышах в училище и том же Орртене, а там высота… ой-ой-ой, спокойно осваивал канатные переправы, прыгал в воду с любого обрыва и даже с плотины, но полёт… Всё-таки, отец Яржанга Юрденала, а значит, его дед, был генералом авиации, а все знают, что генералом в авиации и адмиралом на флоте можно стать, только летая и плавая. А Яонгайжанг Юрденал, брат Яржанга и его дядя – он на дембеле, покопавшись в газетных подшивках, нашёл – был одним из лучших, если не лучшим летчиком-испытателем – он запомнил фразу из некролога: «Летал на всём, что может летать, и на том, что принципиально летать не может» – и заслуженно носил высшую награду испытателей – Золотого Шмеля. Награду, которую даёт не государство, а Союз Испытателей. И самый младший из братьев и его дядьёв, Янгар, погибший вместе с Яонгайжангом, был лётчиком-спортсменом. Неужели Яржанга Юрденала всё-таки мучила совесть? И поэтому его не отдали в авиационное, чтобы не видеть голубой формы с золотыми крылышками на петлицах? Да, как бастард он вряд ли бы стал лётчиком, скорее всего, авиатехником, но ушёл бы в испытатели, а там техники участвуют в полётах, и вообще, смотрят не на кровь, а на самого… Он на дембеле даже подумывал записаться на подходящие курсы, но понял, увидев расценки за обучение, что небо останется недоступным. А теперь-то…