Мир Гаора. 5 книга. Ургайя - стр. 31
– Обойдусь, – отмахнулась Мокошиха. – Наговорённая полотнянка есть ещё?
– Как не быть, – ответила Нянька, ставя бутылку и рюмку на тумбочку у его изголовья. – Пропотеет, водкой разотрём и переоденем. Ты пойди ко мне, повались на часок.
Грибаток на них уже не было. За дверью послышались чьи-то осторожные, но не крадущиеся шаги.
– Сивко к скотине пошёл, – пояснила Нянька.
– Дельный мужик, – согласилась Мокошиха. – Справишься одна?
– Бабы уже встали, – ответила Нянька.
Мокошиха зевнула, пришлёпнув себе рот ладонью.
– И впрямь пойду прилягу. Позавтракаю со всеми и пойду.
– По свету пойдёшь? – удивилась Нянька.
– А и чо тут такого? – лукаво удивилась Мокошиха.
Они обе негромко рассмеялись и посмотрели на него. Рыжий лежал неподвижно, на спине, но повернув голову и прижавшись щекой к подушке. Лицо влажно блестело от выступившего пота, и дышал он тяжело, жарко, но это уже был обычный жар.
Мокошиха легко подхватила свой узелок и вышла.
– И вам утро доброе, – донёсся из коридора её спокойный голос.
Нянька оправила на нём одеяло, подоткнув под ноги и с боков, пощупала влажный горячий лоб. Он шевельнул обмётанными губами, но глаз не открыл.
– Ну и спи себе, – погладила спутанные влажные пряди Нянька, – во сне болезнь уходит.
– Ну да, Старшая Мать, – вошла в повалушу Большуха. – Как он?
– Горит ещё, – ответила Нянька. – Посиди с ним, а я сейчас. На кухне кто?
– Цветна с Красавой. Вот хотим Мокошихе, раз уж она здесь, Орешка показать.
– А отчего ж и нет, – согласилась Нянька, пряча под платок бутылку с коньяком и выходя из повалуши.
Оставшись одна, Большуха огляделась. Надо будет вещи Рыжего достать и повесить, и сундучки его оба достать. Плох был, понятное дело, трупом лежал, а сейчас уже видно, что оклемается. В дверь заглянула Красава.
– Ну, как он?
– Живой, – ответила Большуха, проверяя, не расшатались ли вбитые в стену для одежды гвозди.
– О Лутошке говорил чего?
Большуха фыркнула.
– Не видишь, что ли, горит мужик, очунеется когда, скажет.
Красава вздохнула, разглядывая тяжело дышавшего во сне Рыжего.
– Напрочь мужика ухайдакали.
– А ну не каркай, – вошла в повалушу Нянька. – Живой, значит, встанет.
– Вчера-то…
– Вчера оно вчера и было. Работать ступайте. Большуха, пригляди там.
– А как же. Мокошиха-то с нами сядет?
– А с кем ещё? Что там для неё, я приготовила. Сама не смогу, ты отдашь.
В приоткрытую дверь заглянула Трёпка. На неё тихо цыкнули в три голоса, и она исчезла, даже рта не открыв.
Выпроводив Большуху с Красавой, Нянька снова села на своё место у его постели. Вгляделась во влажно блестящее от выступившего пота лицо и улыбнулась.