Мир Гаора. 4 книга. Фрегор Ардин - стр. 42
– Субординация, Рыжий, всё держится на субординации. Он ублюдок, сын рабыни, а смеет делать мне, понимаешь, Рыжий, мне, замечания. Да как он смеет?! Тоже мне, член рода! Да мало ли кого дед прищенил, так они все мне дяди, что ли? Он должен следить за рабами, а не за мной!
Та-ак, а это уже, похоже, о Мажордоме. Гаору, несмотря на снег и ветер, стало интересно. Что Мажордом смотрится чистокровным ургором, он ещё в первый день заметил, что похож на хозяев, тоже замечал. Вот оно что, бастард от рабыни, а потому прирождённый раб. Так что, Мажордом – брат Первого Старого? Теперь понятно, чего так пыжится.
Наконец, Фрегору надоело ругаться, грозить и жаловаться, и он уже совсем другим тоном сказал.
– Возвращаемся.
– Да, хозяин, – откликнулся Гаор.
И когда они сели в машину, сразу, уже не дожидаясь новых приказов, развернулся к «Орлиному гнезду». Фрегор, спокойный и даже повеселевший, сидел рядом, насвистывая какой-то разухабистый мотивчик.
И тогда этим всё вроде и кончилось. Они вернулись, Гаор высадил хозяина у парадного крыльца, услышав на прощание весьма приятную команду.
– Завтра отсыпайся.
Отогнав «коробочку» в гараж, он сдал её ночному механику – были здесь и такие – и побежал в спальню. Всё-таки он замёрз, пока Фрегор жаловался снегу и ветру на жизнь.
В том, что на рабской половине ни одна дверь не запиралась – а сделано это было, как догадывался Гаор, для Мажордома, чтобы тому беспрепятственно всюду нос совать – оказалось и нечто хорошее. Это потом Гаор будет возвращаться из поездок с хозяином ночью, а то и под утро, а тогда он в первый раз прошёл по пустым, но ярко освещённым коридорам и лестницам в жилой подвал. А интересно, почему рабскую казарму всегда делают в подвале? И у Сторрама, и, как в отстойнике рассказывали заводские, на заводах тоже так. Хотя что тут неясного? Чтобы побегов не было, к каждому окну надзирателя не приставишь, решётку любую можно… усовершенствовать, а лестницу перекрыть – запросто, сверху трое с автоматами, и готово, никто не выйдет. Хотя… и тут можно приспособиться.
Под эти размышления Гаор вошёл в свою спальню и в мертвенно синем свете ночной лампы стал раздеваться. Спальня сопела и храпела. Хотя кое-какие звуки… были совсем не сонными. Но он ещё у Сторрама научился не только не показывать виду, но и действительно не замечать такого. Каждый устраивается, как может.
– Рыжий, ты? – сонно спросил Старший, не поднимая головы.
– Да, я, – так же тихо ответил, раздеваясь, Гаор.
Рубашку белую надо пойти в грязное скинуть, а то вдруг дёрнут завтра на выезд, а брюки, аггел, намокли как, надо высушить и стрелки навести. Куртку в шкаф, бельё… ладно, снимем и в тумбочку, завтра и надену, ботинки пусть сохнут, потом надраю. Гаор прямо на голое тело натянул расхожие брюки, надел шлёпки, взял рубашку и брюки и вышел из спальни.