Мир Чаши. Дочь алхимика - стр. 63
– Я – мастер Рододендрон Даурский, поэт, лютнист и знаток множества баллад! Имя мое знают во всех частях света, я прихожу как гроза, и ухожу как рассвет, меня привечают крестьяне и нобли, королевский двор считает за честь мое посещение и даже суровый Север внимает мне…
– Да-а-а, – пополз шепоток среди наемников, – вот о прошлом годе как его розгами-то привечали, сладкопевца! Или то другой был?.. А, какая разница, все на одну смазливую харю!
Перекрывая тщательно сдерживаемый смех, Жозефина без особой вежливости прервала поэта и лютниста:
– Ясно, что столь много путешествовавший…
– Да, во все страны земные, через множество городов и весей!
– …должен обладать немалой мудростью…
– …Конечно, мой разум хранит множество сказаний, и я умею предугадывать судьбу по движению звезд и читать ее по ладони! Дозволит ли госпожа ручку?..
– …и не мог бы обладатель сей мудрости рассказать об упоминавшемся в некоторых не слишком ученых книгах некоем Яйце Сущности? – закончила девушка, хладнокровно убирая ладонь от шаловливых ручонок излишне яркого таланта, уже вознамерившегося цапнуть ее за руку. «Заразно это, что ли?» – пришла в каштановую голову мысль после обозрения собственной излишне пышной сиюминутной речи.
Нимало не смутившись, означенный талант перехватил поводья и принялся разливаться соловьем:
– Есть одна древняя баллада, повествующая о подобном. Один юноша, безнадежно и безответно влюбленный, подарил своей возлюбленной прекрасное яйцо горного хрусталя; «глаза твои сквозь толщу хрусталя, как будто льда, смотри, прозрачно мое сердце пред тобой», и прочая чепуха. – Под взглядами отряда певун бросил терзать струны лютни и снова взялся за поводья, припомнив старую поговорку о том, что иногда лучше молчать, чем говорить; в его случае, правда, это скорее означало «лучше говорить, чем петь», тем паче меж северян уже мелькнула фраза «поет, как павлин» – как-то им пришлось сопровождать одного торговца, который как раз по весне пытался сбыть в столице пару десятков этих ярких южных птиц. – Но прекрасная и холодная отвергла его ухаживания и вышла замуж за богатого старика. И на свадьбе, когда сгустилась полночь, яйцо треснуло, и оттуда был порожден злобный дракон, пожравший всех, кто только был в зале!
Помолчав в раздумье, девушка спросила:
– Условием появления дракона была потеря невинности?
– О нет, там говорится так: «когда струя ударила в хрусталь, он заалел, сам той струе подобный…», – покосившись на ухмылки боевой силы, на сей раз Рододендрон смолк куда быстрее. – Говоря прозаически, бедного влюбленного казнили в ночь свадьбы за неподобающие подарки, и его кровь брызнула на хрустальное яйцо, тогда и появился дракон.