Мир Чаши. Дочь алхимика - стр. 39
– Меня зовут Отто Ландэ, а вы, стало быть, наследница де Крисси. Вот ваши бумаги: на владение поместьем и землей, прилегающей к нему, патенты вашего отца, его пенсия, а также западные земли близ Кастириуса. Пожалуйста, вашу подпись. Вот ваш документ, а вот мой. Надо, чтоб порядок везде был, особенно в таких важных делах!
– Разумеется, – отвечала хозяйка, – а потому подскажите, можно ли с точностью узнать, какие именно земли на Западе принадлежат мне?
– Да, вы можете запросить сведения у землемеров, отвечают они весьма быстро, через седмицу или две.
– Очевидно, вам это сделать проще, пользуясь связями… – Она ждала следующей реплики, и стряпчий не разочаровал:
– Конечно-конечно, если послать запрос сверху, то все будет сделано почти сразу, – заверил он, важно посверкивая хрустальными линзами очков, – всего пять серебряных, и я займусь вопросом лично.
Глазки его так и заблестели, но ничем другим он себя не выдал. Жозефину передернуло, но и она ничего не показала, даже голос не изменился, оставаясь прохладным и ровным.
– Одной будет вполне достаточно, – понаблюдав полмига, как мздоимец смиряется с судьбой, от целого пирога оставившей только кусок – хотя и немалый, надо сказать, – но все равно остается весьма довольным, она добила: – Медной.
Тот аж обмяк, а вернув голос, чуть не взмолился:
– Хотя бы пять! Это, знаете ли, способствует весьма…
– Две.
– Четыре?..
– Три, и ни монетой больше.
Изображая оболганную честность – как делает всякий нечестный человек, на которого нашлась управа, – стряпчий сгреб монеты, которые одну за другой подтолкнула ему по полированной поверхности стола госпожа де Крисси. Попрощавшись с куда меньшим теплом, но и куда большим подобострастием, он покинул поместье. Жозефина осталась сидеть, ощущая все еще витающие в зале эмоции. Человеческая жадность и мелочность натуры, попытки скальных шакалов поживиться грифоньей добычей всегда претили ей. Быть нобле крови выпадает не каждому, но это не повод не быть нобле духа, и уж точно не повод опускаться и вовсе ниже достоинства разумного существа, а пройти мимо такого спокойно, позволяя ему существовать без страха и малейшего зазрения совести, – еще хуже.
– Госпожа желала меня видеть?
– Да, Каталин, идемте. – Жозефина поднялась из кресла, и они направились к спальне. – Я полагаю, вы знаете, почему вас сюда прислали?
– А, конечно, – отозвалась предводительница. – Об этом, наверное, знают все наши, кто в городе.
– А подробности?
Та усмехнулась.
– Наш, с позволения сказать, командор не самый умный человек, но за свою выгоду держится – а какая ж выгода будет, если все о таком позоре узнают, да еще и слухи просочатся? Не-э, о подробностях и нам не сообщали – просто, мол, на госпожу напали, человека ее убили; защищайте.