Мир без конца - стр. 75
Теодорик заметил:
– Все это могут делать монахи.
– А роды? Часто женщинам трудно произвести на свет ребенка. Как же братья станут помогать им совершать подобное… действие?
Многие закивали, но Годвин, предвидевший этот вопрос, предложил:
– А если сестры переедут в старый лепрозорий?
Прокаженным в свое время отвели небольшой остров на реке к югу от города. Когда-то в нем было полно несчастных, но проказа, похоже, исчезла, и теперь там жили только двое престарелых монахов. Остроумный брат Катберт пробормотал:
– Не хотел бы я сообщить матери Сесилии о том, что ей придется поселиться в лепрозории.
Послышался смех.
– Женщинами должны править мужчины, – заметил Теодорик.
– И матерью Сесилией правит епископ Ричард, – возразил Антоний. – Ему и принимать подобные решения.
– Да не допустят этого небеса, – раздался голос казначея Симеона. Этот худой человек с продолговатым лицом выступал против любых предложений, связанных с расходами. – Мы не сможем жить без монахинь.
– Почему? – удивленно спросил Годвин.
– У нас мало денег, – быстро ответил казначей. – Когда нужно восстанавливать собор, как вы думаете, кто платит строителям? Не мы – мы не можем. Платит мать Сесилия. Она же покупает все для госпиталя, пергамент для скриптория, лошадиный корм. За все, чем братья и сестры пользуются совместно, платит настоятельница.
Годвин сник.
– Как же это возможно? Почему мы так зависим от них?
Симеон пожал плечами:
– Уже много лет благочестивые жены завещают женскому монастырю земли и другое имущество.
Но это не вся правда, ризничий был уверен. У монахов тоже немало источников доходов. Важно, как ими распоряжаться. Однако сейчас поднимать подобный вопрос нельзя, а других аргументов он найти не мог. Затих даже Теодорик. Антоний примирительно сказал:
– Ладно, крайне интересный разговор. Спасибо, брат Годвин. А теперь давайте помолимся.
Реформатор был слишком зол, чтобы молиться. Он ничего не добился и побаивался, что совершил ошибку. Когда монахи выходили, Теодорик испуганно посмотрел на собрата:
– Я не знал, что сестры дают так много денег.
– А кто ж знал, – ответил Годвин и, поймав себя на том, что с ненавистью смотрит на Теодорика, поспешил добавить: – Но ты был великолепен. Спорил с ними лучше, чем оксфордские мужи.
Теодорик расцвел.
В это время суток монахам полагалось заниматься в библиотеке или с молитвой прогуливаться по аркаде, но у Годвина имелись другие планы. За обедом и на заседании капитула его неотвязно преследовала одна мысль. Возмутитель спокойствия гнал ее, так как внимания требовали более важные вопросы, но теперь пришел к выводу, что пора проверить свою догадку о том, куда подевался браслет леди Филиппы.