Мир без конца - стр. 51

– Нет, – простонал утешитель юных дев.

А закончилось все через секунду. Он рухнул на Гризельду с закрытыми глазами.

– О Господи. Лучше бы я умер.

Буонавентура Кароли произнес эти страшные слова в понедельник, на следующий день после большого банкета в здании гильдии.

Суконщица села за дубовый стол в зале у себя дома, но не очень хорошо себя чувствовала. Болела голова, и немного тошнило. Съела небольшую тарелку теплого молока с хлебом, чтобы унять урчание в животе, вспомнила вино на банкете и подумала, что выпила слишком много. Может, это и есть то самое похмелье, на которое жалуются мальчишки и мужчины, когда хвастаются крепостью выпитого? Отец и Буонавентура ели холодную ягнятину, а Петронилла рассказывала:

– Когда мне было пятнадцать лет, меня помолвили с племянником графа Ширинга. Это считалось хорошей партией: его отец был второсортным рыцарем, а мой – зажиточным торговцем шерстью. Потом в Шотландии, в битве при Лаудон-Хилле, граф и его единственный сын погибли. Мой жених Роланд стал графом и расторг помолвку. Он и сегодня еще граф. Если бы я вышла замуж за Роланда до сражения, то была бы сегодня графиней Ширинг.

Она хлебнула эля.

– Может, не было на то воли Божьей, – пожал плечами Буонавентура. Купец бросил кость Скрэп, которая набросилась на нее, как будто неделю ничего не ела, и обратился к Эдмунду: – Мой друг, я бы хотел вам кое-что сказать, прежде чем мы займемся делами.

Керис поняла по голосу, что новости у него плохие. Отец, вероятно, решил так же:

– Звучит зловеще.

– Наше дело в последние годы клонится к упадку, – продолжал Буонавентура. – С каждым годом моя семья продает все меньше ткани, с каждым годом мы покупаем в Англии все меньше шерсти.

– В торговле всегда так, – заметил Эдмунд. – Вверх, потом вниз, и никто не знает почему.

– Но теперь в дело вмешался ваш король.

Горькая правда. Эдуард III понял, какие деньги можно зарабатывать на шерсти, и решил, что их львиная доля полагается короне. Он ввел новый налог – фунт на мешок шерсти. Стандартный мешок весил триста шестьдесят четыре мерных фунта и стоил около четырех фунтов; налог составил четверть его стоимости – огромный процент.

– Еще хуже, что из Англии стало труднее вывозить шерсть, – говорил флорентиец. – Мне пришлось платить большие взятки.

– Запрет на вывоз будет скоро снят. Торговцы Шерстяной компании Лондона ведут переговоры с королевскими чиновниками…

– Надеюсь. Но в сложившейся ситуации мои родные считают, что нет смысла ездить на целых две шерстяные ярмарки в одной части страны.

– И они совершенно правы! Оставайтесь здесь и забудьте про Ширинг.