Мир без конца - стр. 23
– Подожди, – мягко сказала она, и девочка положила хлеб на стол.
Татти внесла окорок на доске и блюдо с капустой. Отец взял большой нож и принялся резать окорок, раскладывая куски на хлеб. Гвенда большими глазами смотрела на свою огромную порцию мяса. Керис ложкой положила на мясо капусту. С лестницы торопливо спустилась горничная Илейн.
– Мистрис, кажется, хуже. Мистрис Петронилла говорит, что нужно послать за матерью Сесилией.
– Так беги в аббатство и попроси ее прийти, – отозвался отец.
Горничная заторопилась.
– Ешьте, дети. – Эдмунд наколол на нож кусок горячего окорока, но Керис видела, что обед не доставляет ему удовольствия, – он смотрел куда-то далеко-далеко.
Гвенда съела немного капусты и прошептала:
– Божественная еда.
Керис положила в рот капусту, сваренную с имбирем. Новая подруга из Вигли, наверно, ни разу не пробовала имбирь – его могли позволить себе лишь богатые.
Спустилась Петронилла. Положив окорок на деревянную тарелку, отнесла наверх, но через несколько минут вернулась с нетронутой едой и села за стол, поставив тарелку перед собой, а кухарка принесла ей хлеба.
– Когда я была маленькая, у нас в Кингсбридже ежедневно обедала только одна семья, – начала она. – Кроме постных дней – мой отец был очень набожен. Он первым начал торговать шерстью напрямую с итальянцами. Теперь все это делают. Хотя мой брат Эдмунд – самый главный.
Керис потеряла аппетит, и ей пришлось очень долго жевать, прежде чем удалось проглотить. Наконец пришла мать Сесилия, маленькая, бодрая, успокоительно деловитая, и с нею сестра Юлиана, простая женщина с добрым сердцем. Девочке стало легче, когда она увидела, как обе поднимаются по лестнице: чирикающий воробышек, а за ним вперевалку – курица. Чтобы снять жар, они обмоют маму розовой водой, и запах поднимет ей настроение.
Татти внесла яблоки и сыр. Отец рассеянно очистил яблоко. Когда Керис была маленькая, он всегда давал ей ломтики, а сам съедал шкурку.
Спустилась сестра Юлиана, на ее круглом лице застыло тревожное выражение.
– Настоятельница хочет, чтобы мистрис Розу осмотрел брат Иосиф. – Иосиф считался лучшим врачом монастыря, поскольку учился в Оксфорде. – Я схожу за ним. – Монахиня выбежала на улицу.
Отец отложил очищенное яблоко, так и не дотронувшись до него. Керис спросила:
– Что же будет?
– Не знаю, лютик. Пойдет ли дождь? Сколько мешков шерсти понадобится флорентийцам? Подхватят ли овцы ящур? Родится девочка или мальчик со скрюченной ногой? Никто не знает, так ведь? Это… – Отец отвернулся. – Потому-то так тяжело.
Он протянул дочери яблоко. Керис передала яблоко Гвенде, которая съела его целиком, с сердцевиной и косточками. Через несколько минут пришел брат Иосиф с молодым помощником, в котором Суконщица узнала Савла Белую Голову, которого прозвали так из-за пепельно-белых волос – тех, что остались после монашеского пострижения. Сесилия и Юлиана сошли вниз, освободив место в маленькой комнатке монахам. Настоятельница села за стол, но есть ничего не стала. У нее были мелкие заостренные черты лица: маленький тонкий нос, подвижный взгляд, выступающий подбородок. Монахиня с любопытством посмотрела на Гвенду и спросила: