Мир без конца - стр. 123

Добровольцы пытались разобрать остатки моста, сильно рискуя, ведь он мог просесть. Центральную часть, наполовину ушедшую под воду, обвязали веревкой, и люди на берегу крепко держали ее. Лодочник направил лодку с Мерфином и великаном Марком Ткачом на середину реки. Добровольцы на берегу застыли, натянув веревку, лодка подплыла поближе к остову, и Марк по команде Фитцджеральда огромным топором дровосека врубился в бревна. Через какое-то время лодка отплыла на безопасное расстояние, Элфрик дал отмашку, и веревку потянули. Большая часть моста рухнула. Все радостно закричали, и добровольцы принялись вытаскивать обломки на берег. Жены принесли хлеб и эль. Томас Лэнгли распорядился сделать перерыв. Пока мужчины отдыхали, Керис и Мерфин отошли в сторонку.

– Ты не можешь жениться на Гризельде, – заявила она без предисловий.

– Я не знаю, что делать. – Подмастерье не удивился ее резкости и решимости. – Все время об этом думаю.

– Пройдемся?

– Давай.

Они отошли от берега и направились по главной улице. После ярмарочной сутолоки в городе наступила тишина как на кладбище. Все сидели по домам, ухаживая за ранеными или оплакивая погибших.

– Думаю, в городе очень мало семей, где никто не погиб или не пострадал. На мосту было не меньше тысячи людей – и тех, что уезжали из города, и тех, что мучили Полоумную Нелл. В церкви больше сотни тел, и мы помогли по меньшей мере четыремстам раненым.

– Пятистам повезло, – мрачно усмехнулся Мерфин.

– Мы тоже могли оказаться на мосту или рядом. Ты и я – мы могли бы сейчас лежать на полу алтаря, холодные, неподвижные. Нам просто подарили оставшуюся часть жизни. И нельзя выбрасывать этот подарок из-за какого-то недоразумения.

– Это не недоразумение, – резко отозвался ученик мастера. – Это ребенок, человек, у него есть душа.

– Ты тоже человек, у тебя тоже есть душа – и удивительная. Посмотри, что ты только что сделал. Работами на реке руководят трое. Один – самый крупный строитель, второй – помощник ризничего аббатства, а третий – просто подмастерье, которому еще нет и двадцати одного года. И горожане слушаются тебя так же, как Элфрика и Томаса.

– Это не значит, что можно забывать о долге.

Вернулись в монастырь. В трех больших западных окнах собора, словно в алтарном триптихе, Керис увидела отражение блеклого солнца и перистых облаков. Зазвонил колокол к вечерне. Девушка взмолилась:

– Вспомни, как часто ты говорил, что хочешь посмотреть архитектуру Парижа и Флоренции. От всего этого отказаться?

– Вероятно, да. Нельзя оставлять жену и ребенка.

– Так ты уже думаешь о ней как о жене.