Мир без конца - стр. 103

Ученик плотника боялся сказать возлюбленной правду и на мгновение задумался почему. Нет, он не очень опасался ее реакции. Суконщица, конечно, может презрительно отпихнуть его – это Керис умеет делать очень хорошо, – но вряд ли скажет что-то такое, чего он сам не говорил бы себе все это время. Он вдруг понял, что боится сделать ей больно. Мог вынести гнев, но видеть ее страдание невыносимо.

– Ты еще любишь меня?

Юноша не ожидал такого вопроса, но ответил сразу:

– Да.

– И я тебя люблю. Все остальное можем решить вместе.

Как бы он хотел, чтобы подруга оказалась права. Так хотел, что даже слезы выступили на глазах, и он отвернулся. По мосту за медленно двигающейся повозкой шла толпа – то Полоумную Нелл вели к перекрестку Висельников в Новом городе. Мост уже запрудили отъезжающие торговцы с повозками, и началась давка.

– Что случилось? Ты плачешь?

– Я был с Гризельдой, – резко сказал он.

Керис разинула рот.

– С Гризельдой? – с сомнением переспросила девушка.

– Мне очень стыдно.

– Я думала, с Элизабет.

– Клерк слишком гордая, чтобы предлагать себя.

Реакция Керис удивила его.

– А, так ты сделал бы это с ней, если бы она предложила?

– Я не это имел в виду!

– Гризельда! Пресвятая Дева Мария, я думала, что достойна большего.

– Это правда.

– Lupa[8].

– Она мне даже не нравится. Это было ужасно.

– Ты говоришь так для того, чтобы я поменьше переживала? Хочешь сказать, что не извинялся бы, если бы тебе понравилось?

– Да нет же!

Керис все истолковывала превратно. Мерфин был в отчаянии.

– А что на тебя нашло?

– Она плакала.

– А, чудесно! Значит, ты это сделаешь с каждой девушкой, которую увидишь в слезах?

– Да что же это такое! Просто пытаюсь объяснить тебе, как все случилось, хотя я в принципе не хотел.

Ее презрение усиливалось с каждым его словом.

– Не пори чепухи. Если бы не хотел, этого не случилось бы.

– Пожалуйста, послушай меня, – взмолился он. – Гризельда меня попросила, я сказал «нет». Потом она заплакала, я обнял ее, чтобы успокоить, а потом…

– Пожалуйста, избавь меня от отвратительных подробностей. Я ничего не хочу знать.

Мерфину стало обидно. Он знал, что поступил гадко, и понимал, что возлюбленная рассердится, но презрение ранило.

– Ладно. – Подмастерье замолчал.

Но молчать Керис уже не желала. Сурово посмотрела и спросила:

– Что-то еще?

Он пожал плечами:

– Чего воздух сотрясать? Ты плюешь на все, что я говорю.

– Просто не хочу выслушивать торжественных извинений. Но ты мне сказал не все.

Фитцджеральд вздохнул:

– Она беременна.

И опять Керис удивила. Ее ярость прошла. Лицо, искаженное гневом, вдруг умиротворилось. Осталась одна печаль.