Минуты между нами - стр. 20
Радуюсь, что дверь в комнату брата закрыта. Это значит, у меня есть несколько минут, пока мелкий не учует запах картошки и не поймёт, что я вернулся. Прежде чем улыбнуться Ваньке, мне нужно хоть немного успокоиться самому.
Школьный рюкзак летит в угол, следом, комком, – спортивная форма. Огромная спальня, навороченный интерьер, крутой ноутбук – мамина мечта о шикарной жизни слишком дорого нам всем обходится.
Не успеваю переодеться, как в дверь моей комнаты стучат. Это не Ванька. Парень всегда закатывает ко мне без предупреждения. И вряд ли отчим. Этот ещё неделю будет делать вид, что мы не знакомы. Потом у меня появится новый айфон, пара крутых наушников, быть может, даже скутер, ну а следом – свежие отметины на теле. И так по кругу…
– Ты освоила лестницу? – горланю, прежде чем открыть матери дверь. Она бы так прытко бегала к Ваньке, да только чужой ребёнок – это всегда чужой ребёнок, тем более инвалид.
– Хватит паясничать, Даня! – Скрестив на груди руки, мама взъерошенным воробьём врывается в мою обитель.
– Что за вонь?! Стухло что-то?
Она снова морщит свой аккуратный носик, уже, кажется, трижды перекроенный пластическими хирургами, и без спроса открывает окно.
– Наши с Ванькой мечты об идеальной семье, – бросаю нарочито громко, но мать пропускает мои слова мимо ушей.
– А это что? – Она наконец замечает пакет с едой для мелкого и бесцеремонно заглядывает внутрь. – Картошка-фри? Ты в своём уме?! Это же есть нельзя!
– Бить детей – тоже, но тебе ж наплевать!
– Даня! – Позабыв о картошке, мать моментально меняется в лице. Что это? Жалость? Бессилие? Любовь? Не успеваю понять. Уже в следующее мгновение мать начинает грозить мне указательным пальцем и читать нотации, что воспитанные мальчики так с родителями не разговаривают. Так и представляю мем на телефоне: мамины утиные губки, выпученные, видимо, для устрашения глаза, и надпись «кря-кря-кря».
– Если это всё, то у меня уроков тьма. – Мне надоело притворяться, что слушаю. Я и так мужественно терпел минуты две – хватит! Со своими наставлениями мать опоздала лет так на десять. Я открываю дверь, ясно давая понять, что разговор окончен.
– Не всё! – Кончиками пальцев мать поправляет аккуратно уложенные волосы цвета ольхи и снова подходит к окну. – Мне нужно, чтобы на этих выходных ты остался дома. С Ваней. Никаких гулянок, друзей, девочек, клубов. Ясно?
– Берёшь отгул? – едва сдерживаю ехидный смех.
– Мы с Валерой хотим слетать в Париж на два дня. Нам нужно помириться, понимаешь?
– Что, мам, колечки с брюликами уже не помогают?! Трещина в розовых очках слишком большой стала?! А дальше что?! Вилла в Майами?! Тур по Зимбабве?! Долго ты себя еще продавать будешь?!