Минус ангел - стр. 10

– Серафим? – крикнул он снова – на этот раз погромче. В голосе слышалось тревожное недоумение. – Серафим?! – повторил он уже с отчаянием.

Ему никто не ответил.

«Если честно, я сам толком не знаю, зачем я вообще энто пишу. Писатель, по правде говоря, из меня хреновый. Да и не жаловали у нас никогда в станице писателев энтих – пользы от книжек, окромя как цигарку свернуть или до ветру сбегать, совсем никакой. Однако ж, если учитывать, какой ужас мы недавно с его благородием вместе пережили, то за эвдакий страшный рассказ, прямо скажу, четверть водки мало будет ставить. Штабс-капитан мой, господин Калашников, так прямо и сказал: ты, братец, записывай, будет што нам двоим вспомнить на старости лет. О том, што этой старости лет никогда не случится – он, конечно, опять забыл. Мы ж с ним находимся не где-нибудь, а в самом што ни на есть адском пекле – на том свете, где его благородие почти сто годков вкалывает вместе со мной в Управлении наказаниями. Главный начальник энтого управления (мы его Шефом зовем) – самолично враг рода человеческого, с рогами, копытами да хвостом с кисточкой. Под его руководством мы дружно изобретаем, как знаменитостей в Аду наказывать – королей, президентов да певцов всяческих. Вот я, совсем как Бизон Карузо на необитаемом острове, начал вести дневник – день за днем описываю, што с нами случилось и еще случится. Аккурат шесть месяцев назад мы с господином Калашниковым раскрыли грандиозное преступление в Аду и спасли цельный мир от конца света. То есть разоблачил-то вражьи козни, конечно, в основном я – ну и его благородие, следует честно признать, тоже немножко мне помогал. В Рассее-матушке государь бы меня сразу в фельдмаршалы произвел, а в окаянном пекле (мы его между собой кличем Город, потому что оно в виде города здоровущего построено) только и дали, что пропуск на месяц в квартал нимфоманок – там и Лукреция Борджиа, и Мессалина с фотомоделью Анн-Николь Смит, и даже порнозвезда Лола Феррари. Какой там месяц – всего за неделю измочалили меня так, што до сих пор с трудом ноги передвигаю. А вот его благородию – большие милости от Шефа и глубокий респект. Взяли его под белые ручки да переселили в престижный господский квартал, живет теперь себе на третьем этаже кум королю: лифт никогда не ломается, ликтричество круглые сутки, горячая вода – хоть залейся, соседи не скандалют – сплошь профессора да академики. Мне б такое щастье, а его благородие еще и недоволен – мол, обещали ему возможность с женой Алевтиной повидаться, которая в Раю прохлаждается, но до сих пор динамят. Итить твою мать! Любой другой бы с ума сошел от возможности впервые за сто лет в горячем душе помыться, а его благородию все не нравится. И так особо улыбками не светился, теперича стал совсем мрачный: хучь ездит на работу на новой „вольве“, а костюм ему аж Кристиан Диор сшил своими руками. Я вот лично своей судьбою доволен, пущай меня наградой и обошли: чего обижаться, такая наша доля служивая. А уж слава какая на господина Калашникова свалилась! Девушки у Управления наказаниями дежурят, просят ахтограхв, папарацци десятками в окна лезут, телевидение обзвонилось, корреспонденты рыдают – просят интервью. Дошло до того, что скоро о его благородии сам режиссер Сергей Понтарчук будет знатный блокбастер снимать – со взрывами и прочей пиротехникой дорогостоящей. Сначала хотели для этого дела Спилберга присобачить, да, говорят, здоровье у него, подлеца, хорошее, помрет еще нескоро. Правда, как только мой штабс-капитан узнал, кто его на экране изобразит, так его три дня пришлось чистым спиртом отпаивать да компрессы на лоб класть: пригласили одного британца – Фредди Меркьюри. А по мне так и ничего – мужик в соку, и главное, что с усами. Его же жинку, Алевтину, говорят, по сюжету и вовсе сисястая хранчуженка будет играть»