Минни шопоголик - стр. 39
– Бекс!
Я оборачиваюсь.
Это Сьюзи, она выглядит чудесно в фиолетовом с вышивкой пальто и отороченных мехом сапогах, в волосах у нее пара деревянных мешалок для кофе из «Старбакса».
– Это все, что я смогла найти, – сердито говорит она. – Ты сказала – русский стиль! Откуда вдруг взялись японцы?
– Это все мама! – Хочу рассказать, как было дело, но тут появляется преподобный Паркер, такой нарядный в своей шелестящей белой хламиде.
– Ой, здравствуйте! – радуюсь я. – Как поживаете?
Отец Паркер не из этих нудных святош, что заставляют тебя терзаться чувством вины по любому поводу. Нет, он викарий типа «почему-бы-нам-не-выпить-джина-с-тоником-перед-ланчем». Жена его работает, а сам он всегда загорелый и раскатывает на «ягуаре».
– Прекрасно. – Он тепло пожимает мне руку. – Рад вас видеть, Ребекка. И хочу сказать, ваша японская тема очаровательна. Я обожаю суши.
– Вообще-то у нас японско-русский микс, – поправляю его я. – Будут блины и водка из стопок.
– А, в самом деле! – сияет он. – Как я понимаю, Люк задерживается.
– Он будет с минуты на минуту. – Я скрещиваю пальцы за спиной. – Вот-вот приедет.
– Хорошо. Потому что меня слегка поджимает время. Вы определились со вторым именем? Не могли бы вы написать его для меня?
О господи.
– Почти. Я почти…
– Ребекка, ну куда это годится? – В голосе викария нетерпение. – Я не могу крестить вашу дочь, не зная ее имени.
Ну вот, опять на меня давят. Я думала, викариям положено быть понимающими.
– Я окончательно решу этот вопрос, когда буду молиться, – спешу оправдаться я. – Хочу, чтобы меня вдохновила Книга. – Хватаю Библию, лежащую на соседнем столике. – Может, я решу назвать ее Евой. Или Марией.
Проблема в том, что викарий знает меня с пеленок. Он скептически приподнимает брови и спрашивает:
– А крестные родители здесь? Надеюсь, они достойные люди.
– Конечно! Вот крестная мать. – Я выталкиваю Сьюзи вперед, она обменивается с Паркером рукопожатием и принимается нахваливать церковные витражи.
Сьюзи бесподобна. Она всегда знает, что кому сказать. Вот и сейчас очень кстати завела речь о витражах. И где только она всего набралась? Должно быть, в своем пансионе благородных девиц. Если честно, витражи меня не слишком интересуют, поэтому я листаю Библию.
О-о… Далила. Клевое имя.
– Вот черт! Бекки!
Мне не послышалось? Действительно знакомый американский акцент?
Позади образуется небольшая суматоха, кто-то восклицает:
– Кто, ради всего святого, этот человек?
– Дэнни! – радостно кричу я. – Ты здесь!
Я не виделась с Дэнни очень давно. Он кажется еще субтильнее прежнего, на нем кожаное пальто в казачьем стиле, черные виниловые брюки в обтяжку и армейские ботинки. А рядом крошечная белая собачка на поводке. Тянусь обнять Дэнни, но он поднимает руку, будто должен сделать важное заявление.