Миниасюры. Антология авангарда - стр. 2
Сущности, подобные ей, заводились, словно плесень, размножаясь и процветая на худших чертах человеческих натур: будь то страх, гнев, ненависть, зависть, похоть и другие. Чем выше была всеядность подобной мерзости – тем лучше она приспосабливалась и паразитировала, по мере накопления сил обретая всю большую власть над людьми и, соответственно, поощряя их к тому, что вновь вызывало в них низменные чувства. Получался замкнутый круг.
Но в случае с ребёнком бука (а называли её именно так) имела не такой богатый арсенал воздействия, как со взрослыми особями человека, – что, впрочем, с лихвой компенсировалось интенсивностью детских страхов и силой детского воображения.
И вот однажды малыш позвал родителей:
– Мама, папа! В шкафу кто-то есть!
– Успокойся, маленький… Успокойся, сладенький… Тебе просто приснилось. Это так кажется… – убаюкивала мама, поглаживая крошку по голове. Отец поспешил открыть шкаф, чтобы поскорее развеять его страхи. Он распахнул скрипучие дверцы, и в этот миг навстречу ему, продираясь сквозь заросли развешанной одежды, пробился человек с тростью, в цилиндре и с моноклем.
Отряхиваясь от пыли и паутины, он закряхтел, а вскоре ударом пальца сбросил со своего плеча паука. Женщина подняла крик; ребёнок начал называть пришедшего «букой» и бояться, что он его съест; отец семейства, поначалу было растерявшийся, вскоре пошёл на незванного гостя с кулаками, и тому пришлось обороняться тростью.
– Да прекратите же вы, в конце-то концов! – возмутившись, с обидой и возмущением воскликнул гость, стараясь ненароком не задеть хозяина. – Никакой я вам не бука! Была тут одна в шкафу, ну так я и огрел тростью – и всё, буки и след простыл!
Тем не менее, это не успокоило обитателей дома, и вместо заслуженной благодарности они продолжали голосить, всячески стараясь выдворить незнакомца взашей и стращая всевозможными карами. Понимая, что в этой истории он явно лишний, человек в цилиндре поспешил удалиться прочь. Пробившись до входной двери, он вышел на улицу и побрёл.
Моросил лёгкий дождик. Завывающий ветер покачивал деревья, то и дело заставляя человека с моноклем хвататься за свой цилиндр. Трость и туфли шлёпали по лужам. Сверкали молнии, громыхали раскаты.
– Подумаешь, – стараясь скрыть обиду, ворчал путник. – Нет уж, здесь мне явно не рады. Да и я тут ни к селу ни к городу. Но ничего. Мало ли на свете историй? Да и ребёнок больше не будет бояться буки. Наверное. Теперь он будет бояться меня. Но всё ж лучше, чем буку. Наверное.
Миновав заросли деревьев, на которых росли ягоды, напоминавшие землянику, стол, под которым сидел лев, и бюст Паллады, на котором расположился ворон, скиталец направился в сторону карточного города, вдоль улиц которого возвышались карточные домики.