Милый Эдвард - стр. 8

– Если ты проголодаешься, дорогая, у меня есть много закусок. Я отказываюсь прикасаться к этой вонючей самолетной еде. Если это вообще можно назвать едой.

У Линды урчит в животе. Когда она в последний раз нормально ела? Вчера? Она смотрит на сумку в кармане сиденья и стыдливо выглядывающий пакет с шоколадными конфетами. С неожиданной для нее настойчивостью она хватает пакет, разрывает его и кладет в рот конфету.

– Ты так и не представилась, – напоминает Флорида.

Она задумчиво перестает жевать.

– Линда.

Стюардесса – та самая женщина, встретившая их у входа на посадку, – неторопливо идет по центральному проходу, проверяя верхние багажные полки и ремни безопасности. Она, кажется, переходит на какой-то особый внутренний режим: замедляется, улыбается, затем меняет темп. И мужчины, и женщины наблюдают за ней, ее изящная походка притягивает взгляд. Стюардесса явно привыкла к вниманию. Она показывает язык ребенку, сидящему на коленях у матери, и ребенок начинает радостно кряхтеть. Останавливается возле кресла Бенджамина Стиллмана, садится на корточки и шепчет ему на ухо:

– Я старший бортпроводник, меня предупредили о вашей проблеме со здоровьем. Если вам понадобится помощь, пожалуйста, обращайтесь ко мне в любое время.

Солдат вздрогнул: он смотрел в иллюминатор, разглядывая серые пятна, маячившие на горизонте. Самолеты, взлетные полосы, зубчатый силуэт города на горизонте, шоссе, проносящиеся мимо машины. Бенджамин встречается с женщиной взглядом, понимая, что вот уже несколько дней или, может быть, даже недель избегает зрительного контакта. Он замечает, что у ее глаз медовый оттенок, они глубоко посажены и в них приятно смотреть. Он потрясенно кивает и заставляет себя отвернуться.

– Благодарю вас.

Марк Лассио, летевший первым классом, педантично обустроил себе рабочее пространство. Ноутбук, томик детектива и бутылка воды отправились в кармашек кресла. Телефон остался под рукой, ботинки расположились под сиденьем. Он убрал портфель с офисными документами, тремя лучшими ручками, кофеином в таблетках и пакетиком миндаля на верхнюю полку. Марк летит в Калифорнию, чтобы заключить крупную сделку, над которой работал несколько месяцев. Он оглядывается, пытается придать себе непринужденный вид, хотя это всегда получается у него из рук вон плохо. Мужчина всматривается в занавеску, отделяющую эконом от первого класса, с тем же упорством, с каким тренируется в спортзале, организует романтические ужины и деловые презентации. В офисе все называют его молотком.

Стюардесса привлекает его внимание по очевидным причинам, но в ней есть нечто большее, чем обычная красота. Марк догадывается, что ей примерно двадцать семь лет – а это волшебный, мерцающий возраст, рубеж юности и зрелости. Она словно застыла в бесконечном цветущем моменте между образом шестнадцатилетней девушки с гладкой кожей и умудренной жизнью сорокалетней женщины. И именно эта женщина пышет жаром, как охваченный огнем дом. Марк уже давно не видел, а может, и никогда не видел кого-то, в ком