Милый, единственный, инопланетный - стр. 45

– Лучше переименуй контакт в телефоне: “Тот, перед кем я раздвигаю ноги по первому свистку”, – невозмутимо советует Лёлька, напоминая о моём недавнем унижении. Таксист с любопытством косится в мою сторону. – Взглянешь – и охоту отвечать отобьёт напрочь! 

– Идея неплохая, но, боюсь, это слишком длинно. 

Карик опять звонит. Сердце моё начинает стучать всё быстрее. Нет, конечно, я не простила его, но... 

– Лучше ответь и пошли его прямым текстом, – снова распоряжается Лёлька. – А то он так весь вечер нам испортит! 

– И что мне ему говорить? – пугаюсь я. 

– Скажи, что он кобель, подлец, скотина и импотент. 

– Но он далеко не импотент!.. – вскидываюсь я. Таксист всё живее интересуется нашей беседой и следит за дорогой уже вполглаза. 

– Неважно. Главное, скажи. Это ударит его в самое сердце! 

Я дрожащими пальцами принимаю вызов. 

– Алло... 

– Маришка, привет, – раздаётся в трубке знакомый, с бархатными интонациями, голос. – Всё ещё дуешься? 

– Я не дуюсь. 

– Ну я же слышу! Обиделась, да? Перестань, пожалуйста. Ты погорячилась, я погорячился... 

– Нет, это я погорячилась год назад, когда отдалась тебе прямо во время ночного эфира! – с досадой говорю я. Краем глаза ловлю выражение лица таксиста – ему сейчас только ведёрка попкорна не хватает. 

– Злючка моя... 

Я слышу по голосу, что он улыбается, и действительно злюсь сейчас – но не на Карика, а на саму себя, потому что предательски таю и “плыву” от его интонаций. Тембр его голоса всегда действует на меня самым волшебным образом – я покрываюсь мурашками и ничегошеньки не соображаю, поскольку мозги превращаются в вату. 

– Ну прости, прости, Мариш. Я правда виноват. 

– Что с тобой, Карик? – взяв себя в руки, кротко интересуюсь я. – Не с кем сегодняшнюю ночь провести? Ну так ты не тушуйся, время ещё есть, сколько там молодых мамочек в роддоме держат? Дней пять? Может, ещё повезёт и найдёшь себе кого-нибудь до выписки... 

– Зачем ты так цинично? – голос меняется с обольстительного на невинно оскорблённый – ох, и мастер же Карик играть интонациями! – Я же попросил у тебя прощения. 

– Прощения, мой милый, надо просить не у меня, а у своей жены, – наставительно говорю я. – Вот перед кем ты действительно виноват. И вообще, не заставляй её нервничать, а то молоко пропадёт, – добавляю внушительно и наконец отключаю телефон. Мне больше нечего сказать Карику... зато есть что – не в меру любопытному таксисту, и все слова эти близки к непечатным. 

– Смотрите на дорогу! – рявкаю я с экспрессией и пылом базарной бабки, что, в общем-то, мне совершенно не свойственно.